|
– Гм... угу. Извините, – пробормотал я. – Просто под рукой ничего с двумя руками и двумя ногами не оказалось, а время изрядно поджимает. Ульшаравас – Детка-с-Грядки – вздохнула и уселась поудобнее в центре круга, вытянув ноги перед собой на манер плюшевого мишки. Не без усилия она подняла довольно большую для ее роста стопку виски и осушила ее залпом; со стороны это немного напоминало человека, решившего напиться из дождевой бочки. Не знаю, куда уж там делся виски – с учетом того, что у куклы не было рта, не говоря уже о желудке. На пол, во всяком случае, не пролилось ни капли. Покончив с виски, она сунула крошечный кулачок в банку с табаком и запихнула большую жменю туда, где полагалось находиться рту. – Итак, – произнесла она с набитым ртом. – Ты желаешь знать о Плащанице и людях, что ее украли. Брови мои против воли поползли вверх. – Э... Если честно, да. Здорово работаете. – С этим две проблемы. Я нахмурился: – О'кей. И какие? Ульшаравас пристально посмотрела на меня. – Во-первых, – сказала она, – Я не работаю на боккор. – Я не боккор, – возразил я. – Ты не хонгун. Ты не мамбо. Отсюда следует, что ты чернокнижник. – Чародей, – поправил я ее. – Я с Белым Советом. Кукла склонила голову набок. – На тебе пятно, – заметила она. – Я ощущаю на тебе следы черной магии. – Долго рассказывать, – сказал я. – Но по большей части эта магия не моя. – Есть и твоя. Я нахмурился еще сильнее, но кивнул. – Угу. Были один-два неудачных случая. – Однако ты честен, – заметила Ульшаравас. – Неплохо, неплохо. Во-вторых, моя цена. – А что ты думаешь на этот счет? Кукла сплюнула, забрызгав цементный пол табачной жижей. – Честный ответ на один-единственный вопрос. Ответь, и я расскажу тебе то, что ты хочешь знать. – Ну ладно, – кивнул я. – Ты можешь спросить мое Имя. Мне уже задавали этот вопрос. – Я ведь не говорила, что тебе обязательно отвечать полностью, – уточнила кукла. – Меньше всего мне хотелось бы угрожать тебе. Но если уж ответишь, ты должен ответить абсолютно искренне. С полминуты я обдумывал это предложение, потом кивнул: – Идет. Договорились. Ульшаравас сунула туда, где у нее должен был бы находиться рот, еще порцию табака и принялась чавкать. – Ответь только одно. Зачем ты делаешь то, что делаешь? Я зажмурился, потом уставился на нее. – Ты имеешь в виду – этой ночью? – Я имею в виду – всегда, – ответила она. – Почему ты чародей? Зачем ты объявляешь об этом открыто? Зачем ты помогаешь смертным так, как ты это делаешь? – М-м... – Я встал и подошел к столу. – А что мне еще Делать? – Вот именно, – кивнула кукла, сплевывая. – Ты мог бы делать уйму других дел. Ты мог бы искать цель жизни в чужих карьерах. Ты мог бы посвятить себя познанию. Или мог обратить свои способности на то, чтобы наживаться и жить в достатке. Даже в своем ремесле следователя ты мог бы избегать всех этих опасных ситуаций. Но вместо всего этого ты держишься за бедный дом, запущенный офис и постоянную угрозу со стороны всевозможных смертных и сверхъестественных врагов. Почему? Я прислонился к столу, скрестил руки на груди и хмуро посмотрел на куклу. – Что еще, черт возьми, за дурацкий вопрос? – Важный вопрос, – возразила она. – И заметь, ты согласился ответить честно. |
