– А на спор – слабо? – неожиданно для себя выдай Майкл.

    – Узнаю школу, – левой рукой Кузнец поднял к его глазам серебряный царский рубль.

    – Орел, – глухим голосом загадал Майкл. В горле его почему-то пересохло.

    – Решетка, – не отрывая взгляда от его зрачков, выговорил Кузнец и крутанул рубль по верстаку.

    Казалось – вечность тянулась эта пауза, закончившаяся вибрирующим звоном ложащейся на ребро монеты.

    – Твоя удача, – сказал Кузнец. – Получай судьбу. А значит и координаты получай. В третьем секторе пошуруешь. У секретарши в столе. Той, что твоему знакомому хвосты заносила...

    – Это кому?..

    – Ну, это ты сам уж додумаешься. Недогадливых, вроде, сюда присылать не должны бы... А теперь – не бойся...

    Он, не снимая кольцо с пальца Майкла, стал прилаживать его в хитроумных тисочках.

    – Здесь огонь, – не то, чтобы испуганно, скорее недоуменно сказал Майкл.

    – Не шевели рукой, – а то будет тебе огонь...

    Майкл, морщась, смотрел как тот колдует над его рукой – позвякивая хитроумными инструментами, временами вскидывая на него лукавый взгляд.

    – Ну вот, получай. – Кузнец разжал тиски, звонко бросил инструменты на верстак.

    Майкл поднял руку к глазам. Чеканный узор покрыл его старое, исцарапанное обручальное кольцо. И форма его чуть изменилась. Узор был тонкий и чуть туманный. Ясно врезанные в металл линии складывались в какое-то короткое и четко выписанное слово. Но прочитать его Майклу не удавалось. Как-то не складывались эти знаки во что-то знакомое. Слово уплывало, соскальзывало за грань сознания...

    – Что это ты здесь написал? – с легким раздражением спросил он. – Я не могу прочитать...

    – Это не я написал... Не я пишу – огонь... Это Слово Судьбы. Ты его никогда не прочтешь. Кто-нибудь другой – не ты...

    С минуту они молча смотрели друг на друга. Потом Кузнец положил Майклу руку на плечо и слегка встряхнул его.

    – Поднимешься лифтом.

    – Там...

    – Ничего нет там, считай. Это наш час...

    На прощание Майкл снова глянул в зеркало. Верстак был там, в пыльном стекле. Краешек отражения его прихватил круг света от отражения лампы, в гнутом жестяном рефлекторе под отражением потолка. И серебряная монета отразилась там.

    Но только – решкой вверх. Кузнец поджидал его на пороге.

    – В шахту не ходи. Здесь, вообще, не надо уходить той дорогой, по которой... по которой пришел, – он поднял тонкую, жилистую руку, прощаясь. – Ну, давай...

    Да, тут была точно такая же geometrie, как и наверху. И карабин Поляновски все еще валялся именно там, где указал тогда, прошлой ночью Джей-Пи.

    Господи, как давно это было... И гильзы попадались на ворсистом покрытии пола. Кое-где отметины от пуль виднелись на стенах. В двух местах Майкл миновал засохшие потеки крови и веера ржавого цвета брызг, спекшихся с облицовкой. Кому-то все же влепили, наверное, в тот раз... Он подобрал карабин и бросил в углу кабины лифта. Вспомнил еще про рацию, но усмехнулся – это уж слишком – отыскать и вернуть все барахлишко, посеянное здесь Войцехом – в ту ночь он еще звался Войцехом.