– Почему ты выключил запись, Миша?

    – Надо было выводить ее из комы. Думал, что это – все...

    – Скользко, Миша, очень скользко... – Поляновски снова включил воспроизведение.

    – Вы знаете Кондэ? Жана-Поля Кондэ? Вы именно к нему обращались... И потом, тогда вы его предупредили: если он вас обманет... Помните? Вы говорили по-французски...

    – Я... не говорю по французски... И не понимаю...

    – Подумайте хорошо. Я сам слышал...

    Булькающий, страшноватый звук. Не сразу и сообразишь, что это – то, что должно было быть смехом...

    – Г-глупо... Вы... не можете понять... Это... не я... Вот что – моя мать не знает...

    – Все, – Поляновски выключил магнитофон. – Дальше только ее личное. Когда мы подошли с Марком, она уже ничего членораздельного не говорила.

    – Она упоминала еще имена...

    – Ее родные. Брат. Подруги. Какой-то Ян. Не имеет смысла в этом копаться. Время уходит.

    Пауза. Очень долгая.

    – Ну, теперь ты понимаешь, что идет за десяткой? – Голос полковника разведслужбы был горек.

    – Зомби.

    – Высокоумные господа из нулевого... и других секторов называли это обтекаемо. Характерные нарушения психики... И поведения... Тебе очень важно знать еще одно... Впрочем, ты понял уже... Их очень трудно уничтожить.

    – Зомби не умирают...

    – И еще... Они очень хитры. Нечеловечески. Учти это, когда я... приплыву. Да и когда сам...

    – Так все-таки... Что же было в нулевом? Тогда, на Хэллоуин?

    – Ну, начнем с того, что взрыв в нулевом секторе вовсе не был несчастным случаем. И акцией, задуманной в верхах, он тоже не был... Скорее – коллективным самоубийством. Просто десятка два достаточно умных людей решили выйти из игры. Таким вот способом. Но, вообще-то, по количеству жертв, это далеко не самый страшный эпизод в истории Грамэри. А она тянется издалека, эта история...

    – Тогда, может, все-таки начнете с начала, полковник?..

    – Начало... ох... Ну, скажем, начало этой затеи приходится на сорок пятый. На самый конец войны. Собственно, если хочешь, с Манхэттенского проекта можешь отсчитывать срок...

    – Ну, Манхэттенский проект много чего такого запустил в истории...

    – Так вот – не только в НАШЕЙ истории. Они разного боялись эти смешные физики... тогда, в середине века. Например, того, что не удастся остановить цепную реакцию, и весь наш шарик полыхнет при запуске первого реактора – почитай воспоминания этих чудаков... Но вот, об одном они не шибко размышляли, у себя там, в Проекте, или в свободное от работы время, хотя бы... О том, что как только рванули первые заряды, мы на всю нашу космическую округу проорали о том, о чем стоило бы промолчать. О том, Миша, что на нашем шарике водится разумная жизнь...

    – А что, об этом до того не знали? ТАМ – наверху?..

    – Это, дорогой мой, достаточно сложный вопрос. Но главное ты понял?

    – Я понял. Так что же там у них там было? Летающая тарелка что ли?

    – Летающая тарелка.

    Пауза. Поляновски провел рукой по наметившейся щетине.

    – Что хуже, – наконец сказал он, – пиратская летающая тарелка.