Эта толстая, высокая женщина с рыжими волосами и короткими, словно обрубки, окороками рук и ног с первого мгновения не понравилась Дэнни. Ее брезгливая физиономия источала напыщенность и уверенность в собственной неотразимости. Она молча слушала щебетание матери и лишь изредка кивала головой с видом всезнающей матроны. Дэнни только что пришел домой, и убегать вновь было неудобно. К тому же он и не хотел уходить, надеясь, что миссис Динджер сама вскоре уберется, проголодавшись например. Мать легко переходила от одной темы к другой, пока не добралась до описания их уютного дома. Дэнни в этот момент шел от кухни к лестнице. Слышимость была слабая, и Дэнни прошел бы мимо, но до него долетели слова, заставившие его застыть на месте. Миссис Динджер, до того молчавшая, вдруг спросила у матери своим низким, тяжелым голосом, под стать ее телу:

– Милочка, скажите, а в той комнате, где убили детей, у вас кто‑нибудь спит?

Повисла пауза. Дэнни, который минут десять назад предстал по велению матери перед миссис Динджер и видел ее вялое лицо, пытавшееся улыбнуться, моментально представил себе, как эта женщина, задав свой вопрос, сейчас делает вид, будто любуется обоями, а затронутая тема интересует ее постольку‑поскольку. Какая же вы стерва, миссис Динджер! Эти слова чуть не сорвались у него с языка. Дэнни аж покраснел. Он судорожно соображал, куда бы спрятаться. У него душа ушла в пятки при мысли, что сделает мать, если, нечаянно выйдя из гостиной, застанет его здесь и поймет, что он слышал вопрос этой жабы в обличье человека. Мама кашлянула и понимающим голосом (Дэнни был уверен, что она еле сдерживалась, чтобы не влепить пощечину своей гостье) сказала:

– Я не… не думала как‑то об этом… не знаю… Кажется… это комната старшего сына. – И, не давая гостье опомниться, она резко перевела разговор, заявив такое, отчего стоявшему возле гостиной Дэнни захотелось просто раствориться, распасться на молекулы. – Миссис Динджер, может быть, вы не прочь перекусить сандвичем? Я приготовила утром отличные сандвичи. Кстати, с сыром, который вы больше всего любите!

Дэнни чуть не завопил от страха. Она уже поднялась из кресла с явным намерением выйти из комнаты. Мальчик, конечно, мог очень осторожно вернуться в кухню и сделать вид, будто любуется видом из окна, но с перепугу он не способен был хладнокровно мыслить. Перед глазами была лишь лестница, поднимаясь по ней, он наверняка наделает шума, и, как только мать появится в дверном проеме, ее красивые карие глаза превратятся в противные узкие щелочки, а тогда кто знает, какие беды обрушатся на его голову. К счастью, помощь пришла, как это часто бывает, в последний момент, причем с совершенно неожиданной стороны. Дэнни был уверен: миссис Динджер не может променять сандвич на историю, о которой уже слышала предостаточно. Но он ошибся. Миссис Динджер не дала матери ступить и шагу (с таким‑то голосом, да чтоб это не получилось!), с напором ответив:

– Милочка, спасибо вам, но неплохо было бы попробовать ваш сандвич минут через десять – пятнадцать. Если вы не возражаете. – Дэнни показалось, что он услышал каркающий смех миссис Динджер. Но это, конечно, всего лишь игра воображения. Динджер была слишком хитрой, чтобы совершить такую оплошность. Мать снова села в кресло. – Я пока не очень голодна.