— Ты хочешь о чем-то поговорить?

— Да… Да, хотела бы. Видишь ли… я думаю, что наступило время, когда мы должны быть искренними насчет… определенных вещей.

Его взгляд сразу потух.

— Каких вещей? — настороженно спросил Ранд.

Лианна глубоко вздохнула.

— Ну… наших чувств. Признаюсь, я испытываю к тебе определенные чувства… Боже мой! Ну, как это лучше выразить? Я догадываюсь, что у тебя тоже есть определенные желания, Ранд. Я чувствую это по тому, как ты обнимаешь, целуешь меня, — щеки ее пылали, но она продолжила: — Без сомнения, ты пользовался благосклонностью многих женщин, — сказала Лианна, с каждым словом смущаясь все больше и больше.

— О, ты слишком преувеличиваешь, — улыбнулся Ранд.

От его беззаботного тона она почувствовала себя еще неуверенней.

— Возможно… ты провел с женщиной эти три недели.

Ранд с трудом подавил смех и с нарочитой серьезностью поинтересовался:

— Почему же ты не спрашиваешь меня об этом?

Но Лианна ни за что на свете не смогла бы заставить себя задать такой вопрос.

— Ты свободен в своих желаниях, — опустив голову, тихо сказала она. — Меня интересует другое, Ранд. Признайся, ты не испытываешь ко мне такое же влечение? Я…

— Лианна, — оборвал ее Ранд. — Я люблю тебя.

Девушка вскинула голову, испытывающе глядя на него.

— Раньше ты говорил, что думаешь, что любишь меня, — прозвучал еле слышный шепот.

Ранд шагнул к ней и осторожно убрал с виска прядь волос.

— Я больше не думаю так, — улыбнулся он. — Я знаю.

Горячая волна разлилась по телу Лианны. Господи, почему его признание так взволновало ее? Ей нужно от него только одно… И все же внутри Лианны пылал огонь, который не имел ничего общего с расчетливым желанием иметь наследника. И этот огонь зажег в ее сердце прекрасный золотоволосый рыцарь, стоящий сейчас перед ней.

Внезапно Лианну охватили сомнения. Она ведь замужем; у нее никогда не будет большего, чем свидания тайком. И все же Лианна так отчаянно желала его…

Ранд пристально смотрел на нее и нежно улыбался. Это была улыбка, которой она доверяла.

Все сомнения исчезли.

— Итак, — выдохнула Лианна, спрашивая себя, не может ли огромная нежность к нему в действительности оказаться любовью. — Это решено, не правда ли?

Ранд непонимающе улыбнулся.

— Что решено?

Она твердо посмотрела ему в глаза.

— То, о чем я пыталась поговорить с тобой. Ты… ты займешься сейчас со мной любовью?

Наконец Ранд с трудом произнес:

— Лианна, милая, ты сама не знаешь, о чем просишь.

— Нет, знаю, — шепотом возразила она, и он почувствовал на своем лице ее теплое дыхание. Невинное очаровательное смущение превратило губки девушки в прелестный бутон. — Ты думаешь, что достойные леди не просят о таких вещах. Но я, действительно, хочу тебя, — Лианна прижалась к нему. — И я уверена, что ты тоже хочешь меня.

Разумеется, усмехнулся про себя Ранд, трудно ошибиться, если его твердая выпуклость касается ее мягкого податливого тела.

— Я — рыцарь, — как можно тверже произнес он. — Я дал клятву…

Лианна не сводила с него серебристых глаз.

— Каждый истинный рыцарь — любовник, — возразила она и улыбнулась. — Об этом все песни трубадуров.

— Трубадуры предпочитают сладкие муки любовного томления преходящей радости одержанных побед, — торопливо проговорил Ранд с отчаянием в голосе: его решимость таяла с каждым неистовым ударом сердца.