— Делай как знаешь, — Арина Егоровна махнула рукой. — Ты хоть не беременная?

   — Бабуль, правнуков пока не предвидится.

   — Хорошо, что хоть пока. Надежда остается.

   — Всему свое время. Успею обрасти заботами, бесконечными проблемами.

   — Ты так к этому относишься?

   — Не придирайся, бабуля. Побыла я замужем — не мое. Кроме постоянных «нельзя» и «потом» ничего не получила. Подрастем — повзрослеем, поумнеем. Думаю, что в девах я не останусь. Главное, чтобы рядом оказался настоящий мужчина. Настоящий, понимаешь?

   — Да, вот и говори после этого, что дети не повторяют путь родительский, — вздохнула Арина Егоровна. — Одна все искала, теперь ты туда же.

   Рита нахмурилась и резко вышла в коридор. Вернулась с пачкой сигарет и под недовольным взглядом бабушки достала сигарету.

   — О маме плохо не говори и не думай, — прикуривая, глухо сказала она. Она бросила на бабушку взгляд, полный откровенной угрозы. — Мы больше не будем о генах и наследовании порока. Она святая по сравнению со мной, понятно?!

   — Да, да.

   — Она ни в чем не виновата, слышишь?!

   — Слышу, Риточка, — Арина Егоровна поспешила отвести взгляд. Ей стало не по себе. Она вдруг почувствовала, что той девочки, которую она нянчила, любила и в которой души не чаяла, больше не существует. Перед ней стояла чужая женщина, в глазах которой сверкали огоньки ненависти и отчуждения. Что-то было безнадежно потеряно, навсегда. Арина Егоровна повернулась к окну. Она не хотела, чтобы внучка видела подступившие слезы. Усилием воли справившись с ними, она тихо сказала, переводя разговор на другую тему: — Ты бы не курила в комнате, Риточка. Хотя бы на кухне, хорошо? Я плохо переношу запах сигарет. Дед покойный и тот не позволял себе с папиросой в квартире появляться.

   — Ну, если даже дед Иван, — усмехнулась Рита и, покачивая бедрами, направилась на кухню. Она ощущала на себе тяжелый взгляд бабушки, борясь с желанием оглянуться и перехватить его.

   Даже в тот октябрьский вечер, разговаривая с Ксенией, Рита вздрогнула, словно пыталась сбросить с себя этот прожигающий насквозь укоризненный взгляд бабушки. Возвращаться в прошлое Маслова не любила. Она находила в нем не так уж много хорошего, светлого. Недолгое замужество за Сашей было одной из самых неприятных страниц, которую Рита пролистала и больше не желала перечитывать. Но по прошествии нескольких лет взгляды Риты все-таки изменились: сейчас она уже не была такой категоричной в своем отрицании семьи. Просто это понятие обрело для нее другой смысл, приемлемый для такой неугомонной, противоречивой натуры, как Маслова. Она больше делала ставку на материальное благополучие и свободу, чем на глубину чувств. Ее отношение к любви, привязанности оставалось на том же уровне иронии и насмешки. Ведь любил ее Саша, а сделало ли их это счастливыми? Вот в том-то и дело. Понятие любви так и не обрело в мыслях Риты четкого определения. Как можно разобраться в том, что надумано?

   Рита погасила сигарету. Хотелось еще закурить, но ей показалось, что хозяйка с трудом переносит запах дыма. Маслова не любила, когда в душе ее поселялась тревога. Так бывало всегда, когда она оглядывалась назад.