Так быстро никогда в своей жизни я не бегал. Рядом несся Данила, а длинноногий Фитиль отстал. Как только мы выскочили в поле, я хотел уточнить у Данилы, кто это был, и, оглянувшись на него, крикнул:

— Медведь?

Фитиль, бежавший чуть сзади, ополоумел. Он вдруг так прибавил в скорости, что оставил позади и Данилу, и меня. Дорога с поля пошла под уклон, и тут Данила вырвался вперед. Я оглянулся назад: никто за нами не бежал, но ноги не снижали темпа. Все втроем мы вылетели на то место где нас вчера высадили из автобуса. Вместо автобуса там стоял «мерседес» Гориллы.

Увидев нас, несущихся со скоростью призовых коней, он на всякий случай открыл дверцу автомобиля.

— Разодрал Витька видмедь, — издалека орал Фитиль. — Насмерть разодрал.

Поверить в такое всегда трудно. Горилла, перед которым просматривалась даль в несколько сотен метров, девственно чистая от медведей, скептически смотрел на прибежавшего первым Фитиля. Но когда подлетели мы с Данилой с выпученными глазами и вываливающимися языками, он начал осознавать случившееся.

— Насмерть разодрал? — был первый его вопрос.

— Насмерть, от головы до ног, — стучал зубами Фитиль.

— Одна нога осталась, — подтвердил я.

— А где голова?

— Голова из кустов выглядывала, — поправил нас Данила.

— Не, он голову отгрыз, — придерживался первоначальной версии Фитиль.

— Я имею в виду голову видмедя, — Данила, как и Фитиль, со страху перешел на язык наших предков.

— Горилла, может, его еще спасти можно? — спросил я амбала бандита.

Нашел у кого поддержки искать. Горилла как будто не слышал меня. Он раскачивался из стороны в сторону и бормотал.

— На дерево надо было лезть, на дерево. И сидеть там хоть до зимы. Совсем разодрал, говоришь? — он снова обратился к Фитилю.

— Совсем, Горилла, совсем, поехали скорей домой. Дай я в машину сяду и стекла подниму, — Фитиль, не дожидаясь ответа, полез на заднее сиденье.

Хотя Горилла и проникся нашим ужасом, но не до такой степени, какой хотелось Фитилю. Он начал задавать напарнику вопросы:

— А где оптика?

Мне было ясно, что он имеет в виду карабин с оптическим прицелом. Фитиль тоже его понял.

— Медведь ее разбил.

Горилла не поверил.

— Что ты мне лапшу на уши вешаешь?

Фитиль запричитал:

— Вон ребят спроси, пусть подтвердят.

Я кивнул головой:

— Он все разодрал и расшвырял, и сумку, и пакет, и винтовку с оптическим прицелом. Одна нога из кустов торчала. Надо выручать Витька.

Наше предложение не понравилось Горилле. Он стоял и что-то туго соображал. Потом нам сказал:

— Вы, ребята, в милицию не ходите, я сам сообщу туда, лады?

Я недоуменно пожал плечами, рассматривая вблизи большого босса Фитиля.

— А где тут милиция, тут медведь милиция. Был Витек и нет Витька, вот и вся милиция. Ваш дружок, вы и сообщайте, а мы даже его фамилии не знаем. Если бы можно было спасти, тогда другое дело. А в свидетели можно, мы пойдем, — предложил я Горилле, — подтвердим, как Фитиль, пчелиный мародер, курочил пасеку деду Макару, а ты приехал сегодня за медом. Пожалуйста.

— Какую пасеку? — не понял Горилла. Но, глянув еще раз на запухающее лицо Фитиля, он начал кое о чем догадываться. Делать им здесь больше было нечего.