— А мне-то что за дело?

Фердулф встал на голову, абсолютно ни на что не опираясь. Четырехлетний малыш говорил не детским тоненьким голоском, а густым баритоном, чему, впрочем, из всех собравшихся удивился лишь один человек.

— Лорд король, — сказал Мэрланз, — будь так любезен, объясни мне, что здесь происходит?

К Джероджу с Тармой он отнесся как к чему-то само собой разумеющемуся, ибо уже видел их раньше. Однако ни одно существо, даже отдаленно похожее на Фердулфа, никогда не встречалось ему, а Мэрланз, подобно большинству обитателей северных территорий, воспринимал все новое с подозрением.

Джерин, как правило, новому был только рад. Но Фердулф являлся исключением из этого правила. Пытаясь придать своему голосу непринужденность, Лис ответил:

— Это сын Маврикса и Фулды, местной крестьянки. Теперь ты понимаешь?

Мэрланз понял не сразу. Когда же до него дошел смысл сказанного, глаза его полезли на лоб.

— Сын Маврикса? — Он честно старался говорить так же легко и ровно, как Джерин, но без особенного успеха. — Ситонийского бога вина? — Показного спокойствия как не бывало. — У вас тут имеется отпрыск бога, а, лорд король?

— Да, вот этот маленький надоедливый ублюдок, — ответил Джерин, ни на полслова не погрешив против истины.

Дагреф дернул отца за рукав.

— Я позвал тебя сюда, чтобы ты с ним что-нибудь сделал, — заметил он подчеркнуто сухо. — В прошлый раз, когда ему вздумалось походить по воздуху, он описал всех нас, и я не хочу, чтобы это опять повторилось.

Взгляд сына говорил Джерину, что его авторитет как отца вот-вот пошатнется.

— И что же ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил в некотором раздражении Лис. — Я не могу приставить лестницу к воздуху, как, например, к частоколу.

Он бросил настороженный взгляд на маленький инструмент Фердулфа. Потомок Маврикса обладал божественными возможностями и юмором четырехлетнего огольца. Сложно представить более жуткое сочетание.

Дагреф втянул в себя воздух.

— Если ты сейчас же не спустишься, — пригрозил он Фердулфу, — никто из нас больше не станет водиться с тобой.

Посреди фразы его голос сорвался, поэтому она прозвучала не столь повелительно, как ему бы хотелось, однако все равно было ясно, что он не шутит. Дагреф всегда умел дать понять, насколько серьезны его намерения. Он сделал знак всей компании. Клотильда и Блестар кивнули. Маева и Кор тоже. И вслед за ними Джеродж и Тарма.

— Ну ладно, — обиженно произнес Фердулф, точь-в-точь как его родитель Маврикс, возводивший свою капризность в искусство.

Он слетел вниз и опять влез в тунику.

— Чисто исполнено, — похвалила Маева и одарила Дагрефа одним из тех задумчивых взглядов, в каких он пока мало что понимал.

— И впрямь чисто, — согласился с ней Джерин.

Чтобы ставить Фердулфа на место, требовалось изрядное мужество. Что ж, Дагреф никогда не испытывал в нем недостатка. В здравомыслии, может быть, но не в мужестве. Лис поднял бровь:

— Зачем же ты звал меня, если мог уладить все сам?

— Я не был уверен, что это сработает, — ответил Дагреф, — и надеялся, что ты придумаешь что-то получше. Но раз ты не придумал…

И он тоже поднял одну бровь в манере, очень схожей с отцовской. «Ты должен был придумать что-нибудь», — говорил его вид.

Гораздо тише, чем ранее, Мэрланз Сырое Мясо спросил:

— А что еще умеет делать маленький божок, кроме как летать?

— Что еще?

Джерин потер лоб, будто пытаясь унять головную боль.