Если даже Тайрон не говорил Неваде ничего о своей работе, он рассказывал ей о местах, где побывал, о людях, которых встречал, а заметив ее интерес, поделился своими мыслями и философскими взглядами.

«Я узнала здесь за несколько дней гораздо больше, чем за всю свою предыдущую жизнь», — подумала Невада, внимательно слушая его и не спуская с него глаз.

Солнечные лучи, падая на него сзади, окружали его фигуру каким-то ореолом. Невада подумала, что она никогда не встречала такой сильной и непреодолимо властной личности.

Боясь чем-то вызвать его неудовольствие и лишиться этих долгожданных часов, которые они проводили наедине, она последнее время старалась ничем не раздражать его.

«Он может столькому меня научить, — говорила себе она, — что было бы глупо не воспользоваться такой возможностью, пока я нахожусь в его обществе… волей или неволей».

Неожиданно ей пришло в голову, что наступит такой день, может быть, завтра, может быть, через несколько недель, когда придется покинуть эти места.

Тайрон Штром вернет ее обратно в знакомый и привычный ей мир. Это было то, чего она совсем еще недавно так страстно желала.

И вдруг, совершенно внезапно, как удар молнии, ее осенила мысль, что она не хочет уезжать.

Ей не было необходимости задаваться вопросом, почему.

У Невады появилось такое ощущение, как будто перед ней разверзлась земля и из адской тьмы до нее донесся издевательский хохот демонов при одной мысли о разлуке с Тайроном.

Она не смогла сдержать горестного стона, который раздался из самых глубин ее существа.

— Нет! Нет! — прошептала она. — Я ненавижу его… ненавижу и презираю… за то, как он поступил со мной!

— Ты его любишь! Любишь!

— Нет, я ненавижу его!

«Ненавидишь!»— твердил ей рассудок, но сердце, сердце говорило ей правду: «Ты любишь его'»

— О боже! Этого не может быть… не должно быть! — повторяла она, как в лихорадке.

Но чем больше она спорила сама с собой, тем лучше сознавала истину — она любит его!

Ненависть прошла, о ней давно было забыто. Когда, дрожа от страха в ущелье на склоне горы, Невада прижималась к сильному плечу Тайрона, она была уверена, что он защитит и спасет ее.

А когда, опередив караван, они были на пути в Тафрут и он держал ее в кольце своих рук, она ощущала в его близости не только облегчение и покои, но нечто большее.

Но она не хотела признаваться себе в этом даже тогда, когда заснула, как ребенок, в ту первую ночь в его доме, заснула спокойным легким сном, потому что он был в соседней комнате.

«Наверное, я любила его уже тогда, — подумала Невада, — и это чувство росло с каждым днем, и только моя гордость не позволяла мне в этом признаться».

Сейчас девушка признавалась себе с чувством, близким к отчаянию, что каждое утро казалось ей чудесным только потому, что она знала, что скоро увидит его.

Дни стремительно летели, потому что она была погружена в его книгу и считала часы до их встречи, когда они приступали к интересному неторопливому разговору.

В прекрасный и тихий вечер сразу же после приезда в его дом Невада вышла во внутренний дворик, где Тайрон ожидал ее. Она взглянула на отражающееся разноцветными искрами в струях фонтана пламя свечей и сказала насмешливо:

— Как театрально… настоящая декорация!

— А по-моему, очень романтично! — возразил хозяин дома.

— Это не для меня, — вскинула подбородок Невада. — Вы же знаете, романтика меня не интересует.

— Вы много теряете!

— Я так не считаю. Тем самым я избавлена от сердечных мук и безответных страстей, делающих людей посмешищем в глазах окружающих, — усмехнулась она.