– Всего пару? Это, наверное, для начала, – ухмыльнулся Тони.

– Разумеется. А еще, представь себе, они раскопали где‑то Главного Копа, чтобы он подарил Джону золотые часы.

Тони отшатнулся в ужасе – лишь частично притворном:

– Как? Сэра Дерека Армтуэйта? Он разве не умер?

– К сожалению, нет, – покачала головой Кэрол. – Просто именно он когда‑то продвигал Джона по карьерной лестнице, так что все решили, что будет очень мило, если он придет.

Тони содрогнулся.

– Когда состарюсь, проследи, чтобы мои проводы на пенсию организовывали не твои коллеги, – попросил он.

– Какие проводы? Ты ведь не один из нас. – Веселая улыбка Кэрол свела на нет всю язвительность ее слов. – У тебя буду только я – отправимся с тобой в ресторан в Брэдфилде, где готовят лучшее карри в городе.

Прежде чем Тони успел ей что‑нибудь ответить, в зале загрохотал усиленный громкоговорителем голос, представивший публике заместителя начальника полиции Брэдфилда.

Кэрол, быстро допив вино, растворилась в толпе – вновь наполнить бокал и, как подозревал Тони, провести несколько минут за светской болтовней. Несколько лет назад Кэрол стала старшим инспектором полиции и с тех пор в основном занималась тем, что возглавляла команду, специализировавшуюся на раскрытии «висяков». Тони знал, что она разрывается между двумя желаниями – с одной стороны, ей хотелось и дальше работать над самыми трудными делами, а с другой – достичь ранга, позволяющего оказывать влияние на политику. Интересно, задумался Тони, к чему она склонится теперь, когда Джон Брендон остался не у дел.

Как человек религиозный, старший инспектор Стюарт Паттерсон знал, что в очах Божьих каждая жизнь бесценна, но, постоянно сталкиваясь со смертью, никак не мог в это поверить. Если во время бессмысленного и беспощадного дележа территорий зарежут какого‑нибудь вонючего нарка, он не будет жалеть его так, как жалел сейчас лежащую перед ним замученную и убитую девочку. Детектив стоял в углу белого тента, который натянули над местом преступления, спасая улики от заунывного ночного дождя. Он уступил место экспертам, изо всех сил стараясь не думать о том, как похожа девочка на его дочь, тоже только‑только вступавшую в бурный подростковый период.

Погибшая школьница вполне могла ходить с Лили в один класс – если не обращать внимания на другую расцветку формы. Ее лицо закрывал полиэтиленовый пакет, весь облепленный полусгнившими листьями, которые сюда принес ветер, но, несмотря на это, девушка казалась ухоженной и аккуратной. Мать заявила о пропаже около девяти вечера – значит, бедняжка куда послушней Лили, а в семье погибшей, похоже, придерживаются строгих правил. Конечно, вполне возможно, что убитая – вовсе не Дженнифер Мейдмент; тело обнаружили еще до того, как родители обратились в полицию, да и фотографии пропавшей у полиции на руках до сих пор не было. Но детектив Паттерсон всерьез сомневался, чтобы в одну ночь могли пропасть сразу две девушки из одной и той же школы. Только если одна пропавшая не причастна к убийству второй. В наш безумный век возможно все.

Полы палатки захлопали на ветру, и внутрь забрался мужчина с такими широченными плечами, что на его комбинезоне, выданном в полицейском участке Уэст‑Мерсии, не сходилась молния. Капли дождя падали на гладковыбритую голову цвета крепко заваренного чая и стекали вниз по лицу, судя по которому всю свою даром растраченную молодость мужчина провел на боксерском ринге. В руках он держал листок бумаги в прозрачном пластиковом конверте.

– Альвин, я тут, – голосом, полным безнадежной тоски, позвал Паттерсон.

Услышав его голос, детектив‑сержант Альвин Амброуз пробрался сквозь лабиринт заградительных лент и подошел к начальнику.