|
В кризисные моменты она никогда не нервничала и всегда готова была выслушать его до конца. Но вместе с тем она тщательно взвешивала свои решения и далеко не всегда вставала на сторону Сета. А Кэти была эмоциональной, нетерпеливой, склонной к поспешным выводам. Зато она всегда стояла за него горой. «Сет мой ребенок, – говорила она, – и я буду поддерживать его, невзирая ни на что, прав он или виноват». Впрочем, именно Кэти заставляла Сета твердо придерживаться определенных принципов, и на то, чтобы убедить ее пойти по пути наименьшего сопротивления, нечего было и надеяться. Но Сет ни разу не пожалел, что рассказывал им обо всем, включая самые постыдные свои поступки. Мамы все время повторяли ему, что между любящими и близкими людьми не должно быть никаких секретов.
Надо добавить, что Кэти с Джулией всегда внимательно выслушивали его вопросы и никогда не уходили от ответа, о чем бы он ни спрашивал, начиная с того, «почему небо голубое», и заканчивая тем, «из‑за чего в Газе идет война». И отвечали основательно, не пытаясь отделаться общими фразами. Из‑за этого Сету не раз приходилось ловить на себе удивленные взгляды не только приятелей, но и учителей. Он знал массу всяких любопытных вещей – просто потому, что в какой‑то момент ему взбрело в голову задать очередной вопрос, а Кэти с Джулией ни разу от него не отмахнулись. Сет подозревал, что во многом это связано и с тем, что мамы никогда не скрывали от него, как, собственно, получилось, что у него две мамы. Сет уже и не помнил, когда ему стало ясно, что две мамы – вариант довольно необычный, совсем не похожий на другие семьи, в которых были мама и папа, или мама и отчим, или одна мама и куча дедушек, дядюшек и нянюшек. Любой ребенок считает свою семью нормой, потому что ему не с чем ее сравнивать. Но к первому классу школы Сет уже понимал, что его семья – не такая, как у всех. И не только из‑за цвета кожи Кэти, на что другие дети, как ни странно, совершенно не обращали внимания. Однажды – Сет тогда учился в первом классе – забирать его из школы приехала Джулия. Обычно это делала Кэти, работавшая дома – она была дизайнером сайтов, но в тот день ей пришлось уехать на какую‑то встречу, и Джулия отпросилась с работы пораньше, чтобы заехать за сыном. Она как раз помогала ему натянуть резиновые сапожки, когда у нее за спиной раздался голос Бена Роджерса. – А вы кто? – спросил мальчик. – Это мама Сета, – вмешалась Эмма Уайт, жившая с ними по соседству. – Неправда, – замотал головой Бен. – Я видел маму Сета, и это – не она, – объявил он. – Да нет, это – вторая мама Сета, – объяснила Эмма. Бен воспринял это совершенно спокойно и тут же переключился на что‑то еще. С тех пор семья Сета ни у кого не вызывала особого интереса, став просто частью ландшафта. Так все и шло до тех пор, пока Сету не исполнилось девять лет и он не увлекся футболом. В секции он познакомился с детьми, которые, в отличие от его друзей, не разделяли убеждения, будто иметь двух мам – вполне нормально. Пара ребят постарше даже пытались использовать необычность семьи Сета как повод для насмешек и оскорблений. Но скоро обнаружили, что выбрали себе неподходящую мишень. Сет, казалось, был окружен ореолом неуязвимости. Все подколки он воспринимал удивительно добродушно. Побить его задиры не решались – слишком много у Сета было друзей среди других ребят. В конце концов невозмутимость Сета окончательно сбила драчунов с толку, и они решили выбрать себе жертву попроще. Но и тут он им помешал – Сет умел дать понять учителям, что затевается что‑то нехорошее, при этом не становясь в глазах друзей стукачом. Короче говоря, с Сетом было хорошо дружить и бессмысленно враждовать. Так, спокойно и без потрясений, он вступил в юность – добрый, целеустремленный и любимый всеми парнишка. |
