Мне всё впадлу и на всех положить.

Но, замолчав, Амбал не желает ничего слушать, Амбал жаждет любви.

Чистой и светлой. В ванной и в полдень.

Я наотрез отказываюсь срываться с нагретого ягодицами места, я умиротворённо втыкаю затычки плеера в уши. И Витальке приходится заняться самообслуживанием: он решительно поднимается, он категорично переворачивает себе на джинсы пиво, он уверенно, почти не шатаясь, топает к соседнему столику — знакомиться. В паху темнеет мокрое пятно.

Напутствую:

— Почитай им про мальчика-гермафродита.

Плеер самозабвенно вещает что-то по-аглицки — сквозь ружейное дуло выплёвывая слова. Смысл я угадываю по одному через десяток знакомым словам, то есть совершенно не вгоняю о чём песня-то собственно. Моё гипертрофированное воображение выдаёт свои варианты:

«Rape me» — о маньяке Чикотило, который сначала насилует женщин и старушек подручными средствами, утюгами там разными, пехотными лопатками, а потом коцает контрольным членом в пупок. По самые панталоны. Или сначала коцает, а потом оплодотворяет в анус.

«Smell's like teen spirit» — то же самое, но с лёгким педофилическим запашком нестиранных подгузников.

Виталька вцепился в моё плечо и подрагивает хаерами перед лицом, намекая, что выруби, фентиперец, шарманку, поговорить надо.

— Шурик! Ну вот шо ты сидишь! Там такие девки — а ты: МУ-УУУ!!

Когда Амбал говорит, точнее, изображает «МУ-УУУ!!», он подносит частично сжатый кулак (с оттопыренными мизинцем и указательным пальцем) ко лбу и всем своим видом показывает презрение к тому, кто этот самый «му». Существо неразумное.

Стадное.

— Ну как? Познакомился? — интересуюсь.

— Да!! — в этом «да», точнее в интонации, с которой оно сказано, угадывается поклонник творчества братьев Самойловых: ДА я люблю, ДА я люблю, об этом песню я пою…

— Ну и как? Шо говорил? Девкам? — из вежливости поддерживаю беседу.

— Подхожу и говорю: «Девушки, а шо вам больше нравится — дум или гранж?»

— А они?

…плавным эротичным движением наманикюренной красным лаком кисти из дамской сумочки выхватывается базука сорок пятого калибра и подносится к виску Амбала, после чего спускается курок — с громким звуком «Дум!»…

Цветная плёнка обрывается на самом интересном месте…

…обезглавленное тело валится на пол, воздух с шипением покидает лёгкие: «Гранжжж!»

Причём, обрывается истеричными воплями:

— А они не знают, шо это такое! Ну я им объяснил. А они: «Ну тогда гранж».

— Ага. — …Вертер, это очень интересно…

— А ты, Шурик, подойди и наедь: «Шо значит?! Как гранж?! Это ж попсня, вот дум — это да». Понял?

— Ага… Не понял?

Амбал терпеливо повторяет. Но мои мозги, ослабленные плохой экологией и воздействием пива, упорно отказываются уяснить, чего он от меня хочет: дум? гранж? — совсем пацан ебанулся!..

Бюст чёрненькой вблизи ещё аппетитней выглядит — с моим сердцем в ширинке чуть инфаркт не приключился. Срочно необходимо переливание крови, а то моя вся на эрекцию пошла.

— Девушки, вы не хотите познакомиться с двумя симпатичными, воспитанными, в меру эрудированными молодыми людьми с прекрасной родословной?

— Нет.

Чего и следовало ожидать.

— А с нами?

Смеются. Зову Амбала.

Мы, они и наша последняя кружка на двоих — денег уже не осталось. Загружаем заек тем, что мы крутые рокеры, что у нас группа, что Ветал соло-гитарист в стиле hard-drink-beer, а я на басу такой же виртуоз, как и на пианино — Паганини со мной в один горшок мочился и гордится этим, и всем кому ни попадя, рассказывает, вот так просто ловит на улице, всех кого ни попадя, и рассказывает: «Я же с ним в один горшок и горжусь».