За окном раздался призывный свист. О'Райли заглянул в узкий просвет между плотными занавесками и увидел, что возле его коня нетерпеливо переминался с ноги на ногу юный Фернандо.

О'Райли спустился по лестнице, Фернандо встретил его на крыльце отеля.

– Генерал, я мог бы содрать с вас два доллара, потому что прибыли сразу четверо, как раз в вашем вкусе. Но хватит и одного.

– Мы договорились о пятидесяти центах, – напомнил О'Райли, доставая монетку.

– Сами посчитайте, капитан! Полдоллара за тех четверых, которые поставили своих кобыл у салуна. И полдоллара за бродягу с дробовиком! Сколько получается?

– Вот твой доллар. Где они?

– Четверо зашли промочить горло в салун. Они вам понравятся, сенатор. Не брились с прошлого Рождества. Увешаны патронами до земли. Один со шрамом, один вообще горбатый, – с воодушевлением докладывал Фернандо, пробуя монету на зуб.

– А что за бродяга с дробовиком?

– Этот рано утром соскочил с товарного состава, не доезжая до города. Мои люди его видели, – важно сказал мальчишка. – Он сидел в немецкой таверне, а сейчас притащился на площадь. Ну не поворачивайтесь всем телом, генерал! Видите, он стоит у аптеки?

– И где же его дробовик? – спросил О'Райли, кинув короткий взгляд на тощую фигуру в шляпе с опущенными полями и в длинном сером плаще, маячившую у крыльца аптеки.

– Как где? В таверне, – Фернандо удивился непонятливости собеседника. – Ясное дело, он все вещички там и оставил. А сейчас он зайдёт в аптеку, выпьет пива, побреется и отправится обратно в таверну к своим немцам. Он и сам немец, ясное дело. У нас только немцы в таверне останавливаются, их бесполезно подбивать на отель или салун, или на большой отель, что возле станции. Нет, это уж так у них заведено. Если ты немец, то будь добр, живи в немецкой таверне. Был бы у нас немецкий отель, тогда, конечно, другое дело, но пока…

– Погоди, – остановил его О'Райли. – Получишь ещё доллар. Целый доллар, договорились?

– Смотря за что, – рассудительно ответил Фернандо.

– За этого бродягу. Не обязательно ходить за ним по всему городу, главное – проследи, что он будет делать на площади, хорошо?

– Договорились, ваша честь! – Фернандо щёлкнул босыми пятками и скрылся между стоящими под навесом лошадьми.

О'Райли вернулся в отель. Вместо хозяина над стойкой возвышалась хозяйка, полногрудая Мари. На ней было строгое коричневое платье с белым стоячим воротничком и с таким количеством мелких белых пуговиц, что О'Райли невольно задумался, когда же она успевает все это расстегнуть перед сном… Её волосы цвета крепкого виски были собраны в пышный узел под затылком. Она раскрыла журнал регистрации и поманила О'Райли жестом, полным грации:

– Мне надо вписать ваше имя, сэр…

– Джон Коллинз, – представился О'Райли, приподнимая шляпу. – Коммивояжёр. Глазные капли и затычки для ушей.

– Вы не представляете, как меня беспокоят глаза и особенно уши, – понизив голос, произнесла Мари. – Нам с мужем приходится даже спать в разных комнатах из-за того, что у меня слишком чуткий слух.

– Очень жаль, но мой товар прибудет в Эль Пасо только через неделю, – сдержанно ответил О'Райли.

– А можно посмотреть хотя бы образцы продукции? – почти неслышно произнесла Мари.

О'Райли был безупречно строг в своих отношениях с замужними женщинами.