Неудивительно, что управляющий глядел на посетителя с высоты своего места, занимаемого на пирамиде, и сдержанно улыбался. Возможно, в глубине души его забавляла попытка частного лица вскарабкаться даже на подножие этих сверкающих вершин.

Полковнику пришлось поговорить не менее пятнадцати минут, прежде чем он смог доказать основательность своих намерений. Не помогла даже записка от шерифа Уоткинса, в которой полковнику Мортимеру были даны наилучшие рекомендации. Управляющий только вежливо улыбался и отвечал, что банк работает преимущественно с крупными фирмами и правительством, а для частных вкладчиков существуют многочисленные филиалы. Полковник улыбался в ответ и объяснял, что частные вкладчики – понятие растяжимое.

Этот обмен улыбками тянулся до тех пор, пока не выяснилось, что полковник прибыл в Техас из Каролины. По счастью, основатель и хозяин банка сам был родом из Чарльстона, и управляющий слышал от него о семействе Мортимеров. Полковник тоже вспомнил, что в детстве дрался на деревянных мечах с каким-то Морганом, то ли с Джорджем, то ли со Стэнли, и поделился своими воспоминаниями с управляющим. В ответ управляющий заявил, что видит особый знак судьбы в том, что семья основателей его банка была причастна к появлению первого пассажирского поезда на паровой тяге. Локомотив «Лучший Друг», оказывается, отправился в первый рейс ещё в 1830 году, как раз под Рождество!

Полковник Мортимер, к стыду своему, впервые услышал об обстоятельствах такого исторического события, как начало пассажирского сообщения между Чарльстоном и виллой Морганов. Зато мог рассказать о его конце, потому что вспомнил песенку про Билла-кочегара. Железнодорожная мода длилась недолго. Через несколько месяцев локомотив «Лучший Друг» разлетелся на куски. Паровой котёл взорвался, и причиной взрыва послужил предохранительный клапан. Он слишком шумел, и помощник машиниста завязал его тряпкой, чтобы раздражающий свист и шипение не мешали любоваться проплывающими мимо красотами.

Вежливо посмеявшись, управляющий отметил, что в этом печальном инциденте проявился истинно южный характер. Полковник добавил, что с южным характером сейчас трудно оставаться на Юге.

– Я принял решение перебраться в Техас, потому что вижу здесь большие перспективы, – сказал полковник Мортимер, и управляющий многозначительно кивнул, выражая поддержку такого намерения. – После продажи моих земель в Каролине я бы хотел положить весьма значительную сумму в ваш банк.

Управляющий улыбнулся:

– Наш банк работает, как правило, с очень значительными суммами.

– По всей видимости, вы уверены в своей охране, – заметил полковник. – Хотя, как известно, в такой близости от границы не может быть никаких гарантий безопасности. Вы же не можете окружить банк окопами и колючей проволокой.

– Этого и не требуется.

Управляющий встал из-за стола и открыл верхние створки красивого резного шкафа, стоявшего у него за спиной, здесь на стеклянной полке сверкали хрустальные бутылки.

– Виски? Бренди? Ликёр?

– Бренди, пожалуй.

– Как только вы откроете счёт в нашем банке, дорогой полковник, вам уже не придётся думать о безопасности ваших денег, – сказал управляющий, наполняя широкие грушевидные рюмки. – Мы прекрасно обходимся без колючей проволоки. Если вы обратите внимание на расположение нашего персонала, то заметите, что несколько клерков сидят за отдельными столиками в разных углах банка.

– Я заметил. Видимо, они обслуживают тех, кто впервые приходит в банк? – спросил полковник, хотя без труда догадался об истинном назначении этих «клерков» с обветренными лицами.