Стою, жду, начинаю скучать. Призвал Анаса, благо в ночном отделении тихо, пусто.

— Рарил, это был данмер! — с ходу выдала мертвечина.

— Этот, хоботомордый?

— Он самый. Но искалеченный, перекорёженный… При этом — живой! Не нежить и не умертвие. И даже не одержимый духом! Разве что энергией… — задумчиво шелестела мертвечина.

— Так ты не атаковал? — уточнил я.

— А толку от меня, — махнул костяшками мертвечина. — Я пытался понять, что это за даэдравщина. Так-то слышал про слуг Дома Дагот, но не углублялся…

— Свои интересы, помню, — кивнул я. — А почему по ним данных толком не достать, как думаешь?

— Думаю — Трибунал, — пожал плечами Анас. — Развеиваюсь, — сообщил он, развеиваясь.

А по коридору топала начальственная старая перечница. Посмотрела на меня, хмыкнула.

— Заходи, — хмыкнула она, пассом открывая дверь. — Время позднее, вообще-то, — начала говниться она. — Это что? — уставилась она на протягиваемую мной склянку.

— Тонизирующее, — ответил я. — Не слишком сильное, но без негативных эффектов, — уточнил я.

— У меня и своё есть, — хмыкнула Танусея, но склянку к ручонкам прибрала, сняла пробу, как заправский сомелье, покатала варево во рту и дерябнула всю склянку. — Весьма достойно, — кивнула она мне, подошла и плюхнулась за стол. — И что тебе интересно, Рарил?

— Вообще — всё, — честно признался я. — Но в частности — как это корпрус не имеет отношения к Шестому Дому?

— Хм, ну слушай.

И рассказала бабка про такой, довольно интересный расклад. Корпрус — болезнь разумных. Всех, кроме… данмеров. То есть эта маго-биологическая пакость поражает меров, людей, зверолюдей — без разницы. Проявляется в виде повышении физических кондиций и пепельных язвах на теле. Ну и крышу у заболевших рвёт наглухо, что я как бы по безумным воплям немного заметил. То есть, именно болезнь, переносится бурями и самими заболевшими через контакт. И до теперешних раскладов была она КРАЙНЕ редка, в отличие от кучи прочих «пепельных болячек», связанных с активностью Красной Горы, ну и соответственно — сердца.

Дальше, три стадии: язвы, полностью серая, покрытая пеплом кожа, и наконец — искажённый, медленный, но запредельно сильный заразитель. Неловкий, перекрученный, его даже называют калекой. Но очень сильный, покрытый пузырями с вирулентно-контактным корпрусом, вдобавок — бессмертный.

— Это как? — уточнил я.

— Это не умирает от старости. Насколько мне известно, но такое бессмертие… — поморщилась она, не договорив, на что я понимающе покивал. — И болезнь вне призрачного забора была крайне редка до этих бурь. Поэтому в Альдруне и случилась эта… херня!

— А данмеры?

— Иммунны. Полностью, хоть в гное калеки изваляйся, хоть пей.

— Что-то не хочется, — обдумав свежее предложение, заключил я.

— И правильно, не пей всякую гадость, — выдала бабка, как будто сама тут меня буквально только что чуть ли не силой пичкала, сволочуга престарелая!

И начала рассказывать про Дом Дагот. Итак, Дом вырезан, полностью, кроме Ура. И вот Ур ведёт вербовку среди данмеров.