— Более чем разумно, — кивнула старушенция, приглядываясь к добыче. — Расскажешь? Мне, признаться, очень интересно, хотя могу отвести тебя сразу к заказчику, — похлопала она старческими ресничками.

— И не рассказать о правилах поведения и общения с придурошным… ой, простите, неслучайно оговорился, эксцентричным сиронордом-архимагом? — проницательно уточнил я.

— Ну, должна же у тебя быть мотивация порадовать пожилую женщину интересным рассказом?

— Да я и без старого доброго шантажа по-данмерски всё бы рассказал, — честно ответил я, но в силу прекрасного характера не смог не добавить: — Наверное. Слушайте.

И рассказал об этой Умбре фактически всё, в плане начувствованного и прочее.

— Поглощает магию и позволяет носителю игнорировать урон? — протянула бабулька. — А как ты справился, Рарил, если не секрет?

— Секрет, но не от вас, — галантно умолчал я про «старых перечниц, полутора ногами в гробу». — Рукоять Умбры либо не защищена, либо защищена недостаточно. После нанесения телу владельца достаточных повреждений, я просто выбил клинок из его рук.

— А он — не маг, соответственно, артефакт требует прямого контакта, — кивнула Танусея. — Прекрасное решение вопроса, да и понятно, почему твои предшественники умерли.

— Потому что бабкины платья носят, — вынес веский вердикт я, стряхнув пылинку с наплечника доспеха.

— И чем тебе мантия не нравится? Мне вот идёт, — оправила бабкино платье бабка, на что я изящно хрюкнул. — Хочешь сказать, потому что я — бабка? — хитро прищурилась она на меня.

— Что я, дурак — такое говорить? — резонно отпарировал я. — Только думать, — признал я.

— Какой галантный молодой человек, — преувеличенно восхищённо покачала головой Танусея. — Ладно, насчёт Требониуса, слушай.

И рассказала, что в общем — было понятно, приказов этого сиронорда категорически нельзя исполнять. Но с глаз скрыться надо, типа проявить рвение. Через пять минут вопрос очередного «сделай хорошо на Нирне» подниматься архимагическим глумёжником не будет. На его предложения «тренировочно смахнуться» — отмазываться болезнями и хворями.

Озвученные семь дней доступа к библиотеке лучше реализовать сразу: Танусея пойдёт со мной, ему напомнит. Условия заказа Требонькус выполнит, но вот если я буду входить-выходить, может начать злостно глумствовать.

Ну и повторила: ни в коем случае не упоминать родовое имя, быть просто Рарилом, а то у Требонькуса врубится задничный огнемёт. А задничный огнемёт архимага — это смешно и весело только самому архимагу. Окружающим больно и печально.

— Благодарю, госпожа Танусея, — кивнул я.

— Не за что, этот рассказ честно обменян на твой, — пожала плечами бабулька. — Бери свой трофей…

— Если позволите, почтенная Танусея, я бы попросил сберечь мой трофей часика два, а лучше три. Мне бы хотелось навестить дом…

— А зачем? — хамски лезла не в своё дело старая ведьма, но Фьолом она не была, так что начал я отмазываться.

— Нууу… — протянул я, придумывая, поскольку вариант ответа «трахнуть кошек, потому что сам не против, да и двоедушник мой просил» как-то не очень канал. — Неделя изучения. Зелья, — сосредоточенно-умудрённо покивал я.

— Прекрасный повод. А какая причина? — проницательно докапывалась вредная старуха.