Очарование танца схлынуло, оставив после себя лишь горький привкус недосказанности. Увы, даже танец не смог растопить ледяную стену, которую Лисса в последнее время тщательно выстраивала между собой и окружающими, опасаясь того, что откровенность лишь поставит окончательную точку в предложении: «Она — чудовище».

Не осталось у нее больше родных, а друзья — слишком далеко. И никто не протянет ей руку помощи, никто не защитит, в первую очередь, от нее самой. К чему в итоге может привести это непонятное сумасшествие — одним небесам известно. Что нужно от нее голосам, она, скорее всего, узнает, только дойдя до конца. Так к кому податься бедной сиротинушке? После случившегося не пойми что, к Старку и его людям, она ближе, чем на пару метров приближаться не рискует. Ларри — сложный случай. Не готова она ему довериться. То ласково взглянет, а то — как на жужжащую над ухом пчелу: и прибить жалко, вроде как полезная тварь, но и надоела до смерти, да и ядовитого жала никто не отменял. И, как бы хорошо не относилась она к Доку или Чипу, и к остальным членам Ларриной команды, да только в жилетку поплакаться абсолютно не кому. А так хочется порой перестать играть роль всезнающей госпожи, и снова стать едва выросшей из детского возраста девушкой.

Досадно, что и в одиночестве ее никогда не оставляют. Все время под надзором, словно дитя малое. Как будто ей мало двоих братьев фермеров в няньках. Стоит только сделать шаг в сторону на привале, тут же подскакивают: куда, зачем и нужна ли помощь? Ррр… помыться, да в туалет сходить, она как-нибудь и без провожатых осилит.

А туман все больше и больше клубился под ногами. Его серо-белые щупальца уже хватали путников за колени, норовя забраться повыше. Реальность словно скрылась под толстым слоем ватного одеяла, и окружающий мир потихоньку терял связь с действительностью. Туман хищным зверем поглощал не только звуки, но и мысли, бредущих в нем людей. Густая плотная тишина облепила отряд со всех сторон. В ней, как в сладкой патоке, увязали мысли, прекращая свой ежесекундный бег, уступая место пустоте. Апатия и уныние овладевали путниками. Люди с трудом переставляли ноги, словно туман превратился в болото и теперь засасывал их в свое бездонное нутро. И даже серые бесплотные клочки, остающиеся мокрыми пятнами на ботинках, казалось, обрели какой-то вес.

Лисса с тоской вглядывалась вперед. Будущее приобретало все более беспросветный характер. Уже и стены терялись в серой склизкой мгле. В пещере сгущался сумрак, и над отрядом вновь заметались желтые светлячки фонарей. Их лучи предпринимали жалкие попытки прорваться за границу тумана, но вязли в густом сером небытие. Все тревожней вглядывался Ларри вперед и с еще большей тревогой — назад. Девушка на его вопросительные взгляды лишь пожимала плечами — ей, лично, туман казался безвредным, и никакой опасности она не ощущала. Внезапно, крик ужаса прорвал пелену тишины, и Лисса, споткнулась и замерла на месте. Оглянувшись назад, она с удивлением обнаружила, что силуэты остальных расплываются в воздухе, странно покачиваясь из стороны в сторону, как будто они потеряли свой вес, и теперь колышутся под порывами неощутимого ветерка. Через пару минут крик еще ужасней, чем первый, пробрал ее до самых пяток, низвергнув туда же, глупое и пугливое сердце.

— Командир, у нас проблемы, — сквозь мглу, снова став реальной, проступила фигура Дока, — люди видят что-то непонятное в этом тумане, и это непонятное сильно их пугает. Вот только соседи наших пугливцев, обделены подобным счастьем, и не разделяют их видений.

— Проделки Древних, — сквозь зубы проговорил Ларри, — как чувствовал, что ничего хорошего от этой подземной сырости ждать не приходится. Удалось выяснить, что конкретно они видели?

Док вместо ответа, подошел ближе, и зашептал что-то командиру на ухо.