Выслушав доклад, полковник тотчас поднял трубку телефона и позвонил председателю Молотовского районного совета, куда входило село Покровское.

— Севастьянов? Глеб Викторович?

— Он самый. А кто спрашивает?

— Это полковник Мишин говорит.

— А-а, здравия желаю, Валерий Николаевич, — отвечал председатель. — Что-то случилось?

— Случилось. В районе села Покровское выброшена группа немецких парашютистов. Немедленно к месту происшествия направить оперативные группы. Кто там у нас старший в истребительных батальонах по линии вэкапэбэ?..

— Товарищ Бородачев…

— Очень хорошо. Пусть поднимает всех своих людей, одним батальоном тут не обойтись. Пускай возьмут под контроль все близлежащие магистрали, проселочные дороги и развязки. Пусть тщательно прочешут местность, не пропуская ни один куст, ни одну траншею. Даю вам сутки, чтобы выловить диверсантов.

— Будут какие-то дополнительные инструкции?

— Инструктировать его дополнительно не нужно, человек он опытный, сумеет разобраться сам. Пусть задерживают всех подозрительных, если возьмут не того, кого нужно, ничего страшного. В этом случае лучше проявить повышенную бдительность, чем пропустить диверсантов. Все! Встретимся на месте.

В раннее утро полковник Мишин подкатил на черной потрепанной «эмке» к продовольственному складу. Его встретил невысокого росточка, но очень крепенький дедок лет шестидесяти пяти. Признав в полковнике, вышедшем из автомобиля, высокое начальство, он невольно поднялся с лавки, смело и с прищуром посмотрел ему в лицо.

— Мишин, полковник ГБ, начальник отдела контрразведки СМЕРШ Тридцатой армии, — представился Валерий Николаевич. — Это вы видели парашютистов?

— Именно так, — охотно отозвался старик. — Самолет во-он оттуда прилетел, — махнул он в сторону леса, над которым уже воспарила утренняя дымка. — Уж больно тихо он объявился, вроде бы из ниоткуда! Я когда моторы-то услышал, он у меня уже над головой был.

Полковник ГБ Мишин стоял напротив, заложив руки за спину. Яловые сапоги, собранные в мелкую складку, были тщательно начищены, и, несмотря на грязь, на высоких голенищах не было ни пятнышка.

— Можете вспомнить, сколько их было человек?

— Дык… Кто же его считал-то? — искренне подивился старик. — Они как посыпались из самолета, так половину неба закрыли. А потом их туда отнесло, за лес. В сторону поля.

— А что дальше было? — допытывался Мишин.

Старик лишь пожал плечами:

— А что дальше-то?.. А ничего не было. Я потом позвонил начальству, сказал, что шпиёнов увидел. А уж опосля дальше территорию стал обходить.

— Может, вы что-нибудь потом заметили, может, кто-то мимо проходил?

— Ничего, мил человек, не видал, — несколько виновато произнес старик. — У меня ведь свое хозяйство имеется, — показал он на помещение склада. — За него душа болит. Тут в оба глаза смотреть нужно. Если что не так, так с меня первого шкуру снимут.

Полковник Мишин понимающе кивнул. Вряд ли со старика можно выжать больше, чем он уже поведал.

— Если что-нибудь еще вспомните, дайте знать, — сказал Мишин и, попрощавшись, зашагал к автомобилю.

— Куда теперь? — спросил молодой сержант-водитель, посмотрев на задумавшегося хозяина.

— Видишь кромку леса? Езжай туда! А там посмотрим по обстоятельствам.

«Эмка», пыхнув небольшим облачком гари, выехала с территории склада и, поскрипывая всеми частями своего металлического тела, направилась по проселочной дороге в сторону леса.