Я как раз подходила для этого, была молода, еще не тронута, а к тому же меня захватили его смелость и уверенность, и я, даже не посоветовавшись с отцом, предложила ему свою помощь. Была, правда, одна закавыка: как выбраться из пещеры после того, как он убьет Сальседо? Эти пещеры были такие длинные и запутанные, что никто никогда не мог в них до конца разобраться. Ходы разветвлялись, спускались, поднимались, переплетались, разбегались, пересекались, словно корни эвкалипта. Да еще многие галереи были забиты летучими мышами, а некоторые полны такого ядовитого газа, что достаточно было вдохнуть его один раз, чтобы тут же отравиться.

Как же сможет выбраться оттуда Тимотео, когда расправится с пиштако? Его огромный чуткий нос и подсказал мне решение. Я приготовила ему картофельную запеканку с яйцами и сыром и приправила ее острым перцем – ахи, которым пользуются при самых сильных запорах. Он съел ее целый горшок, а когда начало приспичивать, сдерживался сколько мог. И только когда совсем уже стало невтерпеж, вошел в пещеру. Дело было днем, светило солнце, но уже через несколько шагов Тимотео оказался в непроглядной тьме. Он шел на ощупь и каждые две-три минуты останавливался, снимал штаны и оставлял на полу небольшую густую лужицу. Ему приходилось прикрывать глаза рукой от летучих мышей, они слетали с потолка и шелковистыми крыльями щекотали ему лицо. Так он и шагал, останавливаясь время от времени и оставляя на полу содержимое своего желудка, пока впереди не забрезжил свет. Он направился туда и вскоре добрался до логова пиштако.

Великан спал, рядом с ним спали три девушки-стряпухи. Тимотео едва не задохнулся от зловония. При свете плошек он рассмотрел также развешанные на крючьях окровавленные куски человеческих тел, с которых в подставленные тазы стекал жир. Не мешкая, он одним ударом отрубил голову потрошителю и разбудил его помощниц. А те, проснувшись и увидев, что их хозяин обезглавлен, начали плакать и кричать как сумасшедшие. Тимотео успокоил их, растолковал, что спас их от рабства и теперь они могут вернуться домой и жить нормальной жизнью. И когда они вчетвером пошли обратно, он находил дорогу по запаху лужиц, что оставил по пути, нюх-то у него был что у охотничьей собаки.

Вот как кончилась история с великаном Сальседо – история с кровью, с трупами, с дерьмом.

– Те две недели в Лиме были моим медовым месяцем, – начал его помощник. – Две недели тревог и страха, ведь на нас обрушились все беды. Мы даже думали, что нас хотят убить. Но опасность и страх еще больше нас разжигали, и мы занимались любовью каждую ночь. По три раза подряд. Неописуемое блаженство, господин капрал.

– Мерседес в конце концов тебя полюбила?

– Ночью я был уверен, что да. Но днем все менялось: она бросала мне в лицо, что я загубил ее жизнь, что она никогда не станет моей женой.

После двух дней, прожитых в доме тети Алисии в Барриос Альтос, Мерседес решила взять свои деньги, хранящиеся в филиале Народного банка на площади Виктории. Она вошла в банк, а Карреньо ждал ее на углу. Чтобы не бросаться в глаза, он сел на скамейку к чистильщику сапог. Мерседес очень долго не выходила, а когда она наконец появилась в дверях, невысокий метис, читавший до этого у столба газету, с решительным видом шагнул вперед и вдруг набросился на нее. Он пытался вырвать у нее сумку, но Мерседес не выпускала ее, она кричала и отбивалась руками и ногами. Несколько прохожих остановились и смотрели, не решаясь вступиться.