Наконец увидела «это» и Наталья. Огромная темная тень, распростершая кожистые крылья с отчетливо различимыми крюками на концах.

— Я думала, такое только в фильмах-фэнтези бывает! — потрясенно выговорила Гвэрлум, когда чудовище скрылось.

— Это гарпия, — проговорил Флор. — То самое существо, которое за деньги показывал ученый немец-фокусник. Я уже видел ее. Только тогда она сидела в клетке.

— Кошмарная тварь, — Наталья содрогнулась. — Надеюсь, она не залетит на наш двор! Ты сумеешь ее убить, если такое случится?

— Вероятно. — Флор пожал плечами. — Может статься, что убить гарпию не так трудно, как это представляется с первого взгляда. Все-таки она — существо, а любое живое существо всегда peaльно превратить в мертвое. Собственно, большинство мужчин только этим и занимаются, если ты заметила. Вопрос в другом… Гарпия сидела в клетке. Клетка была прочной, я ее осматривал. А вот кто ее выпустил — и зачем?

— Думаешь, это могла сделать та женщина, Милагроса? — Наталья зябко передернула плечами, как будто ей вдруг стало очень холодно.

— Она — могла, — отозвался Флор. — Вполне в ее характере.

— Но для чего? Как нам с тобой может досадить гарпия? Разве что попытается нас убить… Но как натравить на нас эту тварь?

— Не знаю, — медленно произнес Флор. — Не знаю… Я даже не в состоянии объяснить, почему вижу за всем случившимся руку Милагросы. Но все-таки я уверен в том, что говорю. Это — она. Ее проделки. Она явилась сюда отомстить нам.

— По-твоему, и чуму она напустила на Новгород? — Наталья встала, посмотрела на мужа в упор. — Но это же бред! Как она рассчитывает остаться в живых? И откуда у нее уверенность в том, что мы непременно погибнем от болезни? Ты же сам говоришь, в городе даже во время сильной эпидемии умирают далеко не все!

— Ни на один из твоих вопросов я не в силах дать внятного ответа, Наташенька, — откликнулся Флор. — Но это не отменяет главного. Милагроса — здесь, и все, что происходит, вероятнее всего — ее месть нам.

— Это ужасно! — воскликнула Наталья. — Ты хочешь сказать, что мы с тобой повинны в гибели половины Новгорода?

— Почему — мы с тобой? — удивился Флор. — В этом повинна Милагроса и никто иной!

Он снова поднял голову и уставился в звездное небо, но промелькнувшая там гарпия уже давно исчезла. Даже если она и пряталась поблизости, то, во всяком случае, Флору не показывалась.

Глава восьмая. Ливонские рыцари

Ранним вечером костер, горящий в лесу, почти незаметен — разве что запах дыма выдает близость человека. Но по мере того, как сумерки густели, пламя становилось все более различимым.

Лаврентий стоял, незаметный среди деревьев, и смотрел на костер издалека — как смотрел бы на чужое жилище, раздумывая, стоит ли постучать в дверь или лучше пройти мимо.

Он направлялся в Новгород. Заставы пропустили его. Из зачумленного города не дозволялось уходить никому, но в самый город — ежели кому-то так охота соединиться с близкими в их неизбежной смерти, — пожалуйста! И Лаврентий с легкой душой отправился в путь.

Хотя жизнь давно развела «медвежат», отпрысков разбойника Опары Кубаря, они все же оставались близнецами, и в трудные минуты один всегда нуждался в другом — нуждался гораздо сильнее, чем в простой поддержке, поскольку братья продолжали ощущать друг друга как бы половинками единого целого. На любом расстоянии один чувствовал мысли другого, и если Флор, запертый в умирающем городе, находился в опасности, Лавр, бывший на свободе, изо всех сил торопился к нему.