Его понизят до Двенадцатого Класса, если узнают. Или, более вероятно, даже до Восьмого. И остаток жизни он будет гнить в крошечной комнатушке с двумя-тремя другими людьми, самыми здоровыми, самыми вонючими, самыми неприятными людьми, каких только они сумеют найти.

Куэллен бросил долгий взгляд на зеленый шатер деревьев, согнувшихся под тяжестью листвы. Потом с сожалением обвел взглядом две просторные комнаты с прихожей и верандой. И теперь, когда уже все будет во-вот потеряно, он почти смаковал гудение мух. Вздохнув напоследок, он ступил в стат.

Появился он в крошечной квартирке для Тринадцатого Класса в Аппалачах, где, как все думали, он жил. Быстрыми, отработанными движениями сбросил домашнюю одежду и надел деловой костюм, превратившись из Джо Куэллена, владельца незаконного жилища в сердце резервации в Африке, в Джозефа Куэллена, начальника криминального отдела, или в просторечии КримСека, стоящего на страже порядка и законности. Затем он поймал быстролодку и направился в центр на встречу с Коллом, внутри весь сжимаясь от страха.

Когда он вошел, его уже ждали. Маленький, остроносый Колл, глядевший на мир, как какой-то огромный грызун, сидел лицом к двери, почти совсем спрятавшись за стопами бланков. Напротив него за столом сидел Спаннер, нагнув толстенную бычью шею над еще большими стопами сообщений и записок. Когда Куэллен вошел, Колл протянул руку к стене и щелкнул вентилем кислорода, поставив его на отметку «3».

— Что-то долго вы добирались, — сказал Колл без всяких предисловий.

— Простите, — пробормотал Куэллен, — но мне нужно было переодеться.

— Как бы мы не переодевались, ничего для нас не изменится, — проворчал Спаннер, словно продолжая уже начатый разговор. — Что случилось, то случилось, и мы ни на что уже не сможем повлиять.

— Садитесь, Куэллен, — сказал Колл и повернулся к Спаннеру. — Я думал, что мы уже обсудили все это. Если мы вмешаемся, то все станет еще хуже. Почти тысячу лет мы работали под прикрытием, а наша организация была строго секретной.

Куэллен тихонько вздохнул с облегчением. Чем бы они ни были озабочены, это не имело отношение к его незаконному африканскому убежищу. Теперь, когда его взор не застилали страх и ожидание кары, он повнимательнее взглянул на двух своих начальников. Очевидно, они спорили уже долго. Колл был более высокой копией Куэллена, а Спаннер более сильной.

— Ладно, Колл, — прорычал Спаннер. — Я могу даже согласиться, что это еще сильнее запутает прошлое. Я со многим готов согласиться.

— Ну, это уже что-то, — проворчал похожий на крысу Колл.

— Не прерывайте меня. Я все равно думаю, что мы должны его остановить.

Колл впился взглядом в Спаннера, и Куэллен заметил, что лишь его присутствие заставляет Колла скрывать свой гнев и раздражение.

— Но почему, Спаннер? Почему? Мы ведь уже сдерживаем рост пролетов, их уже стало меньше на четыре тысячи — и это лишь начало. Вот здесь написано, что за первые три столетия их возникло более миллиона, после чего численность их продолжала расти. Подумайте о населении, от которого мы избавляемся! Это же замечательно! Мы не можем позволить этим людям оставаться здесь, когда у нас появилась возможность избавиться от них. Когда история утверждает, что мы уже избавлялись от них прежде.

Спаннер что-то проворчал и посмотрел на сообщения, стопами лежавшие перед ним. Взгляд Куэллена метался от одного к другому.

— Ну ладно, — медленно произнес Спаннер. — Я согласен, что нужно избавляться от всех этих пролетариев. Но мне кажется, что мы просто обманываем себя.