С экипажем все будет в порядке. Они не такой чувствительный народ, чтобы заранее беспокоиться о том, что и как там будет. Но их положение отличается от моего, думал Мартелло, откинувшись в гамаке и прикрыв глаза. Завтра разомкнется замкнутый цикл полетов, и капитан с экипажем будут выброшены на Землю. Остается лишь одно: смириться и постараться привыкнуть к этой перемене.

Кто-то забарабанил в дверь. Громко и настойчиво.

— Проснитесь, капитан! Мы садимся!

Мартелло вскочил с гамака. Впервые за двадцать лет капитан проспал и не смог лично проконтролировать посадку Корабля на Землю. Разумеется, Салливан мог пустить Корабль по спирали приземления не хуже, а может, даже лучше него, но Мартелло всегда присутствовал при посадке. До сих пор. А теперь установленный Порядок уже начал ломаться.

Мартелло выбрал самую красивую форму из трех, висящих в шкафу, и переоделся. Каждые десять дней он надевал парадную форму, наблюдая за разгрузкой. Корабельные влагопоглотители давно уже не работали как надо, и Мартелло обливался потом, но упрямо надевал форму лишь затем, чтобы подчеркнуть разницу между капитаном и его экипажем. У экипажа не было вообще никакой нужды носить что-либо в жаре тех отсеков, где они работали. Но привычка ходить раздетыми вступала в свои права постепенно, нерешительно, примерно через пять лет после того, как капитан занял свой пост.

Одевшись, капитан вышел из каюты и стал наблюдать за разгрузкой — очередная рутина. Салливан уже расставил всех по местам, так что Мартелло не было никаких причин вмешиваться. Салливан проследил, чтобы все люди были должным образом одеты перед тем, как они вышли из Корабля, и чтобы каждый ящик был проверен, как положено. Мартелло, внезапно почувствовав, что ему слишком тяжело поддерживать стальной, непреклонный внешний вид космического капитана в порту, опустился на выступ переборки и стал наблюдать за разгрузкой.

— Разгрузка закончена, капитан, — доложил Салливан и, чуть помолчав, добавил: — Снаружи собралась целая толпа.

— Вероятно, охотники за сувенирами, — проворчал Мартелло. — Каждый из них хочет оторвать себе кусочек Корабля на память.

Салливан ничего не ответил на это.

— Какие последуют приказы?

Мартелло почувствовал сильное желание остаться одному, один на один с Кораблем, и чтобы никого не было рядом.

— Выведите экипаж наружу и закройте за собой люк.

— Вы остаетесь? — спросил Салливан, все еще стоя на пороге шлюза.

— У меня еще остались кое-какие дела, так что мне потребуется еще несколько минут, — буркнул Мартелло, страстно желая, чтобы Салливан наконец ушел.

Но коротышка продолжал упрямо стоять на пороге шлюза.

— Выйдите, — сказал Мартелло, сидя ссутулившись на выступе.

— Я могу что-нибудь сделать, капитан?

— Выйдите!

Салливан отступил на пару шагов, затем вновь подошел к Мартелло.

— Капитан... Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. — Он протянул руку и тронул запястье Мартелло. — Но пойдемте... Пойдемте со мной...

Неожиданно придя в бешенство, Мартелло ударил Салливана тыльной стороной ладони. Салливан отлетел, стукнулся о стенку и медленно поднялся на ноги. Мартелло глядел на него. Впервые за двадцать лет капитан ударил члена команды, не считая инцидента на следующий день после того, как Мартелло принял под свое командование Корабль.

— Я знаю, что вы сейчас чувствуете, — тихонько повторил Салливан, повернулся и ушел, а Мартелло остался в полумраке, уставившись в пустоту.