– Погоди, это я манипулирую? – неожиданно Кэш вскочил, глядя на меня через тесную комнату так, словно я была ненормальной. – Не знаю, зачем ты это говоришь, но сейчас ты действительно лицемеришь. Если кто и морочит людям головы, так это ты.

– Прости, что?

– Вся эта забастовка превратилась в способ поиметь людей, Лисса, – рявкнул он. – Одно дело, когда вы просто бойкотировали секс, но сейчас… Посмотри на себя. Ты используешь секс, чтобы добиться желаемого – играешь моими чувствами ради собственной выгоды. За этим ты пришла, верно? Я не дурак. Это ты жестока, Лисса. Не я.

Я ухмыльнулась.

– Ты не лучше – управляешь парнями, пытаясь нас соблазнить.

– Мы никем не манипулируем, – сказал он.

– Именно это вы и делаете! – выкрикнула я.

– Лисса, парни не делали ничего подобного, – запротестовал он. – Возможно, тот случай с бассейном и был ошибкой, но он не идет ни в какое сравнение с…

– Я говорю не о чертовом бассейне.

– Мы не играли и не дразнили так, как вы.

Я уставилась на него.

– Так ты согласен с другими парнями в школе? Думаешь, я динамо, да?

Лицо Кэша слегка смягчилось.

– Лисса, – быстро сказал он, – твой выбор не спать с Рэнди не делает тебя дразнилкой. Это говорит о том… Ну, это говорит о том, что ты умная, а еще независимая. В этом решении нет ничего плохого. Изначально в забастовке тоже не было ничего плохого, когда вы просто говорили «нет». – Он чуть ближе подошел ко мне, не сводя с меня своих зеленых глаз. – Использовать чувства людей против них же, манипулировать ими – это плохо. Но именно так и поступают некоторые девчонки, участвующие в забастовке. И то, как ты пытаешься мной манипулировать… это делает тебя дразнилкой: просто трахать людям мозги, чтобы получить желаемое – тот контроль, которого ты так отчаянно жаждешь – ничего не отдавая взамен.

Он был прав. В самом начале я сказала, что мы не будем использовать секс как оружие. Но кое-кто из девчонок так делал. Я даже поощряла это.

Я чувствовала, как слезы жгут глаза. Было больно это слышать, больно понимать, что я на самом деле была дразнилкой. Я неделями обсуждала это и вместе с другими девчонками боролась против развешивания сексуальных ярлыков, но вот она я, сама действую по шаблону, намеренно мучая Кэша, используя секс. Мне было стыдно за себя.

Но я просто не могла перестать спорить с ним.

– Так значит, я плохой человек, потому что не буду спать с тобой? – спросила я, зная, что он не это имел в виду, но мне так хотелось причинить ему боль. Мне хотелось, чтобы он испытывал ту же злость, что чувствовала я. Ненавидел себя так же сильно, как и я в эту минуту. Хотелось, чтобы он – так же, как и я – жалел обо всем плохом, что было между нами.

Кэш вздрогнул.

– Я этого не говорил, – сказал он. – И не это имел в виду. Лисса, я…

– Отлично, – заорала я. – Потому что... потому что между нами больше никогда ничего не будет. – Я попятилась к двери. Мне нужно было побыстрее уйти, прежде чем с моих уст сорвется очередная глупость. – Между нами все кончено. Это ведь была лишь игра, верно? Все, что было между нами – тот поцелуй в библиотеке, весь флирт – это была игра, значит ты выиграл войну. Что ж, игра закончена. Я играла в нее, но с меня довольно. Я так больше не могу.

– Это была не игра, – прошептал Кэш. – Не для меня.

Но я едва слышала его, выбегая из комнаты, прикрыв ладонью рот, чтобы не сказать что-то еще. Я не позволила себе остановиться и подумать, что он имел в виду.