– …А одна девочка, топнув по педали, облила своего брата, наклонившегося попить из фонтанчика, – продолжил Хак. – Ну разве не прелесть? Сразу вспомнилась собственная юность, когда я жил дома и не помышлял ни о пиратских кораблях, ни о дальних плаваниях.

– Хак, ты вовсе не обязан плыть с нами, – сказала Локон. – Если хочешь, возвращайся домой.

– Мне уже не вернуться, – тихо ответил Хак. – Даже если бы захотел, не смог бы. Потому что моего дома больше нет.

Локон уловила в голосе Хака трагичную нотку, поэтому вытягивать из него подробности не стала. К тому же не хотелось задумываться о том, что она и сама, по всей вероятности, никогда не вернется домой.

– Почему кажется, что раньше трава была зеленее? – спросил Хак. – Неужели, когда мы были юными, жизнь имела больше смысла?

– Похоже, что так, – прошептала Локон. – Не забыть мне тихих ночей, когда за чашкой теплого медового чая я наблюдала за падением лунных спор. Это волнующее ожидание неведомого чуда…

– Я помню времена, когда жил и не боялся, – сказал Хак. – Помню, как просыпался каждое утро от знакомых запахов. Наивно верил, будто знаю, как пройдет моя жизнь. В точности как у родителей – просто и скромно. Без излишеств, но и не в бедности.

– И все-таки сомневаюсь, что раньше было лучше, – произнесла Локон, глядя в потолок. – Нам хочется так думать, потому что это успокаивает.

– А еще потому, что воспоминания позволяют забыться, не замечать насущных проблем, – согласился Хак. – Может, мы подсознательно не хотим эти проблемы видеть. Когда мы были юными, всегда находился кто-то, кто справлялся с нашими трудностями за нас.

Локон кивнула.

Со временем воспоминания меняются. Они становятся либо слаще, либо горше. У каждого из нас есть на вооружении рецепт полюбившегося с детства блюда. И всякий раз, колдуя над закипающим горшочком, мы неизбежно вносим улучшения – ведь день ото дня меняемся и мы сами. Поэтому распробовать свое фирменное блюдо в первозданном виде нам уже не суждено. Точно так же и с событиями давно минувших дней. Мы не можем пережить их снова, глядя через искаженную временем призму восприятия. И надо сказать, меня это вдохновляет. Мы неустанно преобразовываем нашу субъективную реальность, порождая предания и облекая воспоминания в баллады. И если с каждым исполнением мы эти предания и баллады невольно приукрашиваем… что ж, это делается во имя искусства, ведь прошлое зачастую оказывается на вкус слишком пресным. Мы постоянно притворяемся, будто культура и идеалы прошлого благородно стареют, точно вино, однако в действительности они черствеют, как позабытый пряник в темном углу кладовой.

Локон припомнила несколько давно полюбившихся нежных – и даже слащавых – баллад о любви, и ей определенно полегчало. Удивительно, но вся эта болтовня про колокольни и питьевые фонтанчики здорово помогла. Ощутив столь благостную перемену, большинство из нас тотчас поспешило бы забыть недавнюю хандру, но только не Локон, которая предпочитала использовать перепады своего настроения для преодоления жизненных трудностей. От природы прагматичная, она решительно села в койке, готовая к схватке с любым, кто встанет у нее на пути.

– Я должна защитить себя, – прошептала Локон. – Нужно придумать, как одолеть Ворону, прежде чем она продаст меня дракону.

И тут, конечно же, ей очень повезло – в ее каюте хранилось аж пять разновидностей самого опасного вещества на планете.

37.