Может ли весь белый свет заблуждаться насчет чего-то настолько привычного? Локон рассудила, что это маловероятно. Однако в действительности это было именно так. И ничего удивительного я тут не вижу. Ведь люди постоянно обманываются насчет обыденных вещей.

(Впрочем, как и насчет себе подобных.)

И все же Локон кое-что уяснила. Страх перед спорами и эфирами – вот что привлекает споровщиков.

В то время как толика здорового безрассудства подталкивала наших предков к открытиям, чувство страха спасало им жизнь. И если храбрость позволяла парить, точно птица в небесах, то страх, тяжким камнем лежавший на сердце, тянул вниз, не позволяя подниматься слишком высоко. Спору нет, страх играет важную роль в выживании человека. Однако не стоит слепо бояться всего, чего боялись наши праотцы. Кто знает, может, они в чем-то ошибались?

Например, наши далекие предки считали, что любой чужак – враг. Он или болезнь с собой принесет, или копье исподтишка метнет в филейную часть тела. Но в наши дни от незнакомцев особого коварства ждать не приходится. В худшем случае вы услышите парочку забористых ругательств, которыми потом сможете блеснуть перед друзьями.

Стоит ли бояться эфиров, спросите вы? Что ж, страх перед эфирами точно так же естествен, как и… наличие сосков у мужских особей. А если точнее, то этот страх настолько же естественный, насколько и рудиментарный. Поэтому, отбросив ничем не подкрепленные опасения и предрассудки, не удивляйтесь тому, что окружающий мир вдруг заиграл новыми яркими красками.

42. Проводник

Я люблю воспоминания. Эти поэмы, посвященные нашей жизни, – наша собственная мифология.

При этом я не могу не признать, что память способна сыграть с нами злую шутку, если доверять ей слепо и не подвергать ее здоровой критике.

Зачастую наша память – единственный мостик к тем личностям, коими мы были в разные периоды нашей жизни. А наши воспоминания – ископаемые окаменелости, скелеты наших прежних «я», которых мы, сами того не замечая, хоронили, когда росли и взрослели. А наш разум? Это вечно голодное существо, что алчет лишь незабываемых впечатлений от жизни. Его интересуют только наши взлеты и падения. Банальность бытия растворяется в пене дней, не успевая как следует закрепиться в наших умах. Она вытесняется яркими событиями, воспоминания о которых мы как заведенные перебираем у себя в голове снова и снова, будто пытаясь заново пережить.

Болезненные и сладостные, сюрреалистичные и светлые – какими бы ни были наши воспоминания, мы холим и лелеем их, полируем и возносим на абсурдный пьедестал недостижимой более жизни. Точно язычники, мы поклоняемся идолу памяти, почитая его за божество, способное предопределять нашу жизнь, но если приглядеться, то окажется, что это всего лишь первобытная аляповатая скульптура, слепленная из грязи.

Именно это мне и нравится в воспоминаниях. Память, быть может, не самое главное, что позволяет нам именоваться людьми, однако отрицать ее влияние на нашу судьбу было бы весьма опрометчиво. И вообще, людям следует быть осторожнее со своими воспоминаниями. Нельзя позволять ярким моментам прошлого затмевать блаженные минуты настоящего. Я со всей ответственностью заявляю, что мы можем быть счастливы здесь и сейчас, но рискнете ли вы утверждать наверняка, что были счастливы в своей прежней жизни? Если поддаться этому соблазну, то можно запросто лишиться радости жизни – потерять ее среди теней былого, которое день ото дня будет все больше обрастать причудливыми легендами.

Я привык об этом размышлять, ибо моя работа – придавать легендам товарный вид и продавать их. За небольшую плату я позволю вам причаститься моих воспоминаний. Клятвенно вас заверяю, что все они правдивы или будут таковыми, если вы не окажетесь слишком въедливым и придирчивым слушателем.