«Не Локон, а черная туча смога!» – воскликнул Хак про себя, решаясь на отчаянный шаг.

– Я могу провести вас через дверь, – сказал Хак. – У нас, крыс, есть проверенный способ проникать всюду… Локон, если ты доставишь меня к башне, я сумею ее отпереть. Но, скажи, какой смысл все это обсуждать, пока мы не пересекли Полуночное море? А ведь туда нам и вовсе не стоит соваться! Мы еле пережили путешествие по Багряному морю, а ты уже нацелилась на Полуночное!

К сожалению, Хак был прав. Локон посмотрела на своих офицеров в надежде, что у них найдется решение и этой проблемы – ведь с двумя другими они разобрались! – однако те молчали. И хотя разочарование еще не наложило отпечаток (как настоящий, так и метафорический) на лица друзей, было ясно, что друзья считают положение безвыходным.

Любопытно, как командную работу часто переоценивают. Что бы доктор Улаам ни говорил, но две головы не всегда лучше одной. Какой от них толк, если в обеих гуляет ветер?

И все же, если кто-то продолжает пытаться, остальные тоже не сдаются. И успех – пусть незначительный, пусть косвенный – всегда приходит, оказывая на разум то же благотворное влияние, что и смазка на проржавевший механизм замка.

Если угодно, успех – это волшебный (разумеется, метафорический) пендаль торговому автомату с мыслями, в котором застряла гениальная идея.

В следующий миг глаза Локон широко распахнулись.

55. Лицемер

Локон выложила из коробочки на стол две полуночные споры. Офицеры дружно отпрянули – правда, лишь настолько, насколько позволяло пространство капитанской каюты, а оно, к слову сказать, к подобным маневрам не располагало. Пока девушка делала необходимые приготовления, Хак, не желая находиться в одном помещении с активированными полуночными спорами, воспользовался возможностью удрать.

Наконец Локон выложила на стол серебряный ножик и наполненную водой пипетку.

– Полуночные споры сильно отличаются от всех прочих. Если прочие оживают только при соприкосновении с водой, вступая в так называемую химическую реакцию, то полуночные как будто обладают сознанием. И у них есть потребности.

– Потребности? – переспросила Энн. – И чего же они хотят, кэп?

– Воды. – Локон взяла пипетку и наклонилась так, чтобы глаза оказались вровень со столешницей. – Это очень похоже на обмен. Я напитываю полуночные споры водой, а взамен получаю контроль над ними.

Она занесла пипетку над спорами, и Салэй невольно охнула.

– Не бойся, этот эксперимент неопасен. В случае если я ошибаюсь, будьте готовы разорвать мою связь с полуночными спорами при помощи этого ножичка.

«Разорвать? А как это сделать?» – написал Форт.

Из трех свидетелей эксперимента только баталер не выглядел перепуганным. Это потому, что весь предыдущий разговор заинтриговал Форта и даже заставил его забыть о естественном страхе перед спорами.

(И внимательный слушатель понимает, о чем я толкую.)

– Черные нити, – взглянув на дощечку, пояснила Локон. – В случае чего их надо будет рассечь ножичком. Но я очень надеюсь, что этого делать не придется.

Локон капнула из пипетки, и полуночные споры запузырились. Как и прежде, они сначала объединились друг с другом, а затем превратились в нечто, что я мог бы назвать ожившей пустулой… Или, уж простите меня сердечно, кипучим фурункулом.

В то же мгновение Локон почувствовала уже знакомую связь. Полуночная сущность принялась подергивать ее разум за невидимые нити. Девушка могла бы дать сущности воды и упрочить связь, однако сегодня это в ее планы не входило.