— Не могу!

"Стой там и отсчитывай шестьдесят секунд. Потом еще и еще — и так шестьдесят раз, пока не пройдет целый час".

— Но я закричу! Меня стошнит! Я не смогу!

"Даже чтобы спасти маму?"

Я понимала, что этот голос не настоящий, что все это я сама выдумываю. И в то же время он говорил что хотел, я ничего не могла с этим сделать.

Я представила, как мимо меня скользят огромные рыбьи головы, чудовищные неподвижные глаза, ряды острых зубов. Меня затрясло, как будто они уже плывут за нашим окном. Я не смогу.

Нет, смогу. Ничего тут нет трудного. Это может любой ребенок, запросто. Я должна постараться — ради мамы.

Я подошла к дивану и зарылась лицом в мамину подушку, вдыхая сладковатый запах ее духов. Тетя Барбара вернулась на рассвете. Лицо у нее было перевернутое. Увидев меня, она попыталась изобразить улыбку.

— Все в порядке, Лола Роза. Там в больнице за мамой присмотрят. Они сейчас накачивают ее антибиотиками.

— Я не пойду сегодня в школу. Мы с Кендэлом поедем в больницу.

— Нельзя, хорошая моя.

— Можно!

— Нельзя, потому что маму положили в специальный бокс. Тебе нельзя ее навещать, потому что ты можешь занести ей еще какую-нибудь инфекцию.

— Это я занесла ей инфекцию? — Мне стало совсем жутко.

— Нет! То есть это мог быть любой из нас. Просто твоя мама сейчас очень уязвима. — Тетя Барбара на секунду прикрыла глаза, борясь с собой. — Я все бы отдала, чтобы ей стало лучше, Лола Роза.

— Вы ее любите, тетя Барбара?

— Ну конечно. — Она утерла глаза.

— Но она так плохо с вами поступила. Она увела вашего парня.

— Это да. Она была ужасно вредная, еще когда была маленькая. У меня была такая чудесная фарфоровая кукла в длинном шелковом кринолине и с зонтиком…

— У меня есть картинка с такой куклой. Она очень красивая!

— Так вот твоя мама отрезала ей золотые кудряшки и изрисовала руки синей шариковой ручкой. Она сказала, что сделала из нее панка. Я устроила скандал, хотя, вообще-то, я была уже не в том возрасте, когда играют в куклы. Отец услышал, посмотрел на куклу и набросился на твою маму. Он вообще был с ней жесток. Я все глаза проплакала, потому что из-за меня у твоей мамы все ноги были в красных следах от пинков. Конечно, я всегда ее любила. Как ты любишь Кендэла.

— Не думаю, что я бы его любила, если бы он испортил мою куклу.

— Конечно, любила бы. Ты бы его ненавидела, но любить бы все равно не перестала. Я была ужасно расстроена, когда твоя мама окончательно пропала. А теперь, когда я ее снова нашла… — Тетя Барбара смолкла на секунду, потом набрала побольше воздуху. — Я так рада, что нашла ее. И вас с Кендэлом. А сейчас пойдем-ка спать, дорогая, у нас еще есть часок-другой до школы.

Тетя Барбара поставила будильник, но не пошевелилась, когда он зазвонил. Я быстренько выключила его, потом умыла и одела Кендэла и сама собралась.

— Где мама? — спросил Кендэл. — Она уже умерла?

— Кендэл, ну что ты говоришь! Нет, она снова в больнице, потому что у нее температура.

— А там она умрет?

— Нет! Не умрет она, сколько тебе повторять? Теперь давай позавтракаем тихонько, ладно? Не будем будить тетю Барбару.

— Тогда она не успеет отвести нас в школу.

— Я нас отведу, как раньше. Тете Барбаре надо выспаться, она всю ночь не спала.

Кендэл кивнул и стал завтракать, положив на колени Джорджа.