И он решил предложить свои услуги полицейским управлениям других городов. Со временем у него отработалась методика допроса, заодно он изучал и чужой опыт, в конечном счете, отработал собственную систему раскрытия тяжких преступлений. Он возглавил периодически проводимые им семинары криминалистов и незаметно отошел от полицейской работы с ее нескончаемыми, похожими на исповедь признаниями вины. Он понимал, что выжидает, когда, наконец, появится настоящее, не поддающееся другим дело.

Между тем, пока у него был лишь Келифер.

Сосредоточившись на нем, Трент начал уставать от нескончаемой игры в кошки-мышки. Как и всегда, у него в рукаве был туз, но этот трюк можно было использовать лишь в подходящее время. Необходимо было терпение, ожидание нужного момента.

И вот игра в прятки с Келифером, тонкое и гибкое расследование без правил и инструкций — то, к чему все время шел Трент. Временами ему приходилось терпеливо выжидать, чтобы, наконец, начать свою игру, прибегая то к полному отсутствию реакции, то к красивым, громким, похожим на тексты лозунгов словам. И было неважно, какое оружие мог использовать Трент, если его игра приводила к правильной психологической развязке. Этим оружием, как правило, была информация — то, что было не известно допрашиваемому, но чем в полной мере владел Трент. Или, даже сверх того: изучение субъекта через задаваемые им вопросы в ответ на вопросы Трента.

В момент, когда Келифер оказался до беззащитности уязвимым, Трент сделал решающий ход.

— Как звали вашу дочь? — спросил он. Прозвучало невинно, почти случайно.

Келифер ошеломленно отвернулся, вдруг опустив глаза. Когда он снова поднял глаза на Трента, то уже не смог скрыть своего удивления. Трент тем самым доказал Келиферу, что его защита начинает рассыпаться, как карточный домик.

— Она умерла, — совсем тихо ответил Келифер. Его плечи сжались, а подбородок упал на грудь.

— Я знаю, — продолжил Трент, сделав свой голос успокаивающе добрым — одним из его голосов, применяемых им на допросах подозреваемых.

— Ей было всего лишь пять, когда она умерла, — сломался голос Келифера.

Трент не только поджидал подходящий момент, чтобы выплеснуть нужный вопрос, но и атаковал его не снаружи, а изнутри, задевая важную, болезненную точку, где Келифер был наиболее уязвим.

Через десять минут Келифер признался.

А затем через пять минут Трент получил телефонный звонок от детектива лейтенанта Джорджа Брекстона.

— Я звоню из Монумента, штат Массачусетс, — голос Брекстона в трубке звучал напряженно. — Мы нуждаемся в ваших услугах, и это — неотложно.

— Почему? — сухо спросил Трент, уже зная на это ответ.

— Весь город сходит с ума. До сих пор не пойман убийца, от рук которого погиб ребенок. У нас есть подозрения, и кое-кого нужно допросить. Вы нам не поможете?

Карл Ситон и Келифер на протяжении шести последних дней, и в столь короткий срок он ни в ком больше не нуждался.

— Как вы меня нашли? — спросил он, понимая, что если остановится, то не сможет устоять перед просьбой о помощи.

— Управление в Хайгейте дало нам ваш номер телефона в Ратленде.