Сначала решили, что это захоронение викингов. Своих погибших предводителей викинги укладывали на драккары и направляли корабли в открытое море. Некоторых хоронили на суше, но все равно в ладье. Данная находка весьма напоминала подобное захоронение. Судя по всему, лодку волоком приблизительно полмили тащили по земле, затем с помощью катков подняли на вершину холма. Там ее опустили в специально выкопанную яму, положили в нее все, что принадлежало покойнику, а затем засыпали ладью землей. Среди прочих предметов в ладье был обнаружен меч: клинок и ножны заржавели так, что их было не оторвать друг от друга. Самой же замечательной находкой оказался позолоченный бронзовый шлем вождя. Петлями к нему крепились два наушника. Откинув заднюю часть шлема, также снабженную петлями, можно было защитить тыльную часть шеи. Опускался и передний щиток, который прикрывал лицо от переносицы до подбородка. В нем имелось два отверстия для глаз и одно для рта. Те части щитка, которые прилегали к носу и рту, были отлиты из золоченной бронзы, а над прорезью для рта красовались аккуратные, вполне современного вида усы.

Словом, все было сделано для того, чтобы, оказавшись в Вечности, предводитель ни в чем не нуждался. Но где же сам человек, которому предназначались эти доспехи, оружие и утварь? От него не осталось и следа. Возможно, его кремировали где-то неподалеку от кургана, а может, он погребен в каком-нибудь другом месте и его останки еще предстоит найти. Археологи говорят, что, возможно, в кургане Саттон Ху имели место похороны короля Восточной Англии Этельхера, скончавшегося приблизительно в 655 году н. э.

Римское серебро из Милденхолла великолепно, но погребальная ладья выглядит более романтично, вызывает больше дискуссий и представляет собой гораздо более необычную находку. Ведь в Англии ничего подобного раньше не находили.

5

Однажды я обедал в клубе со своим другом, выдающимся хирургом. Он сказал, что во второй половине дня ему предстоит оперировать в одной лондонской больнице, и я тотчас спросил, нельзя ли мне пойти с ним и посмотреть, как он работает.

Он согласился, и вскоре мы отправились в путь. В больнице его встречали поклонами, так, словно он был членом королевской фамилии. Впрочем, наблюдая за ним, я понял, что он разыгрывает комедию. Передо мной был знаменитый хирург. Всем своим видом он показывал, что полностью уверен в себе. Этого от него, собственно, и ожидали; такова была атмосфера, в которой он работал. Молодые врачи не находили места от радости, когда он с ними заговаривал, а медсестры, которым он бросил несколько игривых острот, глядели на него с обожанием.

На нас надели белые халаты, на головы водрузили белые шапочки, а нижнюю часть лица закрыли белыми марлевыми повязками. После этого мы вошли в операционную — просторное помещение с куполом ослепительно белого цвета. Чем-то она напоминала декорацию футуристической пьесы.

— Ага, вот это, да? — сказал хирург, взглянув на рентгеновские снимки. Затем подошел к медсестре, и та, чуть ли не с реверансом, протянула ему резиновые перчатки, которые знаменитость соизволила натянуть на руки.

В этот момент я почувствовал, что настоящий спектакль только начинается. Увертюра была сыграна, занавес начал открываться. Я забыл о Лондоне и о жизни, которая пульсировала где-то снаружи, на прилегающих к больнице улицах. Мнилось, весь драматизм этого мира сосредоточился именно здесь, в этом белостенном зале.

Открылась дверь, и в помещение бесшумно скользнула каталка. Вот тогда-то я и увидел его — маленького, уснувшего под наркозом пожилого лондонца. Казалось, сама Судьба пинком вышвырнула его из жизни и ждет, когда он встанет на ноги, чтобы отправить в очередной нокаут.