Эта неопределенность, эта война нервов тоже были составными частями плана Волка.

На уик-энд в День памяти я вернулся в Вашингтон и сразу лег спать. Меня разбудили звонком и потребовали срочно прибыть в Гувер-билдинг.

Я посмотрел на будильник — четверть четвертого. Ночи. Что там? По телефону мне ничего не сказали.

— Сейчас буду.

Я выругался и выбрался из постели. Постоял под душем. Сначала под горячим, потом под холодным. Растерся полотенцем, оделся, вышел из дому, сел в машину и, чувствуя себя в каком-то страшном кошмаре, поехал на работу. Я не знал ничего, кроме того, что через полчаса позвонит Волк.

Половина четвертого ночи. Позади долгий уик-энд. Позади просроченная дата платежа. Все на нервах. Он не просто контролировал ситуацию — он измывался над нами. Садист.

Когда я вошел в кабинет на пятом этаже, там уже сидели по меньшей мере полтора десятка человек. Мы здоровались, как старые друзья, встретившиеся на чьих-то похоронах. Прибывавшие агенты — с помятыми лицами, красными глазами — выглядели усталыми и изможденными. Впечатление было такое, словно они еще не проснулись. Принесли пару кофейников, и к ним тут же выстроилась длинная изломанная очередь. Все заметно нервничали и держались из последних сил.

— А пирожные? — спросил кто-то из агентов.

Никто даже не улыбнулся.

Директор Бернс вошел в комнату в 3.34. Мне почему-то показалось, что он знает о происходящем немногим больше нас. Командовал не он — командовал Волк.

— А кое-кто жаловался, что это я строгий босс, — помолчав пару минут, пошутил Бернс. Робкий смех брызнул весенним дождиком и тут же стих. — Спасибо, что собрались.

Волк позвонил в 3.43. Измененный фильтрами голос. Характерная насмешливость. Нескрываемое презрение.

— Вы, наверное, спрашиваете себя, почему я назначил встречу на такое позднее время, — начал он. — Потому что я могу позволить себе это. Как вам такое объяснение? Нравится? Потому что могу.

На случай если кто-то еще не понял, скажу — вы мне не нравитесь. Совсем не нравитесь. И у меня есть на то свои причины. Я ненавижу все, за что выступает Америка. Так что можете считать это отчасти местью. Может быть, когда-то в прошлом вы поступили со мной несправедливо? Может, обидели мою семью? Думайте. Это тоже часть пазла. Месть для меня — приятный бонус.

Но позвольте перейти к настоящему. Поправьте, если я не прав, но вас, по-моему, предупреждали: не предпринимайте никаких попыток установить мое местонахождение.

И что же вы делаете? Хватаете шестерых бедолаг в самом центре Манхэттена только потому, что подозреваете их в связи со мной. Одна несчастная девочка так расстроилась, что выпрыгнула из окна третьего этажа. Я сам видел, как она разбилась! Наверное, вы полагаете, что если выведете из строя кого-то из моих оперативников, то Нью-Йорк будет в безопасности.

Ах да, извините, почти забыл: есть еще один небольшой вопрос. Вы пропустили назначенный срок. Думали, у меня такая плохая память? Нет, я ничего не забыл. Пропустив срок, вы нанесли мне оскорбление. Что ж, теперь посмотрите, на что я способен.

Глава 56

В 3.40 ночи Ласка, следуя полученным инструкциям, опустился на скамейку в обращенном к реке парке Саттон-Плейс, что на Пятьдесят седьмой улице. Нынешнее поручение вызывало немалое беспокойство, однако связанные с его выполнением проблемы уравновешивались двумя несомненными выгодами: во-первых, ему очень хорошо платили, а во-вторых, он снова был в центре событий.

Внизу катила свои темные воды Ист-Ривер. Красный буксир с надписью «Макалистер бразерс» тащил вверх по течению громадный контейнеровоз. Город, который никогда не спит, верно? В барах на Первой и Второй авеню еще обслуживали последних клиентов. Чуть раньше он видел медицинский центр для животных, открытый даже ночью «для оказания экстренной помощи вашим любимцам».