— Почему?

— Мисс Лэм очень нездорова. Не выходит из своей комнаты.

— Да что вы?

Уильям давно ничего от Лэмов не слышал. Он сожалел, что повздорил с Чарльзом. С чего началась их ссора, он уже запамятовал, зато свою пьяную ярость помнил прекрасно.

— Что же с нею стряслось?

— Какая-то лихорадка. Чарльз и сам точно не знает.

— Я знаю причину. Мисс Лэм так и не оправилась после того происшествия. — И, обращаясь к отцу, пояснил: — Она ненароком поскользнулась и упала в Темзу. Я тебе рассказывал.

— Словом, — заключил Сигфрид, — прощай, Рыло, прощай, Дудка.

На следующее утро Уильям отправился на Лейстолл-стрит; он выбрал час, когда Чарльз наверняка уже сидел в конторе.

Дверь открыла Тиззи и, увидев Уильяма, как-то странно хихикнула.

— А это вы, мистер Айрленд? Давненько вас не было видно.

— Я понятия не имел, что мисс Лэм захворала. И пришел, как только…

— Она все еще плоха. Но уже садится. Извольте подождать внизу.

Войдя в гостиную, Уильям увидел там мистера Лэма: старик сидел на турецком ковре, скрестив ноги.

— Берегитесь стражи, — обратился он к Уильяму. — Стража является, когда никто не ждет.

— Простите, сэр?

— Стража приходит в ночи. Так оно идет от века.

Мистер Лэм замолчал. Не прошло и минуты, как в комнату вошла Тиззи.

— Мисс Лэм тотчас же спустится, мистер Айрленд.

— Надеюсь, не ради меня? Прошу вас, если она все еще нездорова…

— Да она уж засиделась на одном-то месте.

Когда в дверях гостиной появилась Мэри, Уильям сразу заметил в ней перемену. Теперь она казалась гораздо более спокойной, чем прежде, будто была целиком поглощена какой-то тайной мыслью. Здороваясь, она легко коснулась губами его щеки, чем очень его удивила. Тиззи уже отвернулась и ничего не заметила. Мистер Лэм, скрестив на груди руки, мерно раскачивался на ковре вперед-назад.

— Давно же вы у нас не бывали, Уильям.

— Я знать не знал о вашем недомогании.

— Недомогание? Никакого недомогания. Я просто отдыхала.

— Конечно. Понимаю.

— Хорошо, что вы наконец зашли. Мы с папой часто о вас говорим. Правда, папа? — Мистер Лэм испуганно посмотрел на дочь и ничего не ответил. — Надо напоить вас чаем. Тиззи! — Служанка остановилась на полпути к двери и повернула обратно. — Пожалуйста, чаю нашему гостю, — жестким непререкаемым тоном распорядилась Мэри. — Садитесь же, Уильям. Расскажите о чем-нибудь.

Ее непривычное поведение и суровый тон смутили и обескуражили его.

— Пьесу репетируют в театре «Друри-Лейн». Вортигерна играет Кембл.

— Правда? Чарльз будет рад это узнать, — рассеянно сказала она, будто и не слушала Уильяма. — Где же, интересно, наш чай? Так похоже на Тиззи. Страх до чего бестолкова. Поражаюсь тебе, папа, как только ты ее терпишь? — Мистер Лэм по-прежнему раскачивался взад и вперед. — Вы слышали, что Чарльз не дал нам сыграть Пирама и Фисбу? Гадко с его стороны.

— Я встретил на улице мистера Дринкуотера.

— Встретили Дудку? Бедненький Дудка. Он лишился музыки.

Уильям не знал, что на это сказать.

— Я всем вам пришлю билеты, — пробормотал он.

— Билеты?

— На «Вортигерна», мисс Лэм.

— А почему вы не зовете меня Мэри?

И она залилась слезами.

Уильям в ужасе глядел на нее; в комнату поспешно вошла Тиззи.