Избавившись от дьявольского тела, я избежал участи Дона, но внутри меня бурлило все то же пламя. Подставив под клинок рукоять возникшего моргенштерна, я пнул сучку в живот. Не ожидавшая подобного хода героиня упала на спину. Тут же кувыркнувшись через голову, она застыла в низкой стойке, удерживая меч одной рукой.

Сконцентрировав ману в левой руке, я вытащил булаву из воздуха. Как фехтовальщик, может быть, я и полный нуб, но и сдаваться не собираюсь. У нее одно оружие, но есть крепкая броня. И мне достаточно переломать ее внутри этой скорлупы, чтобы достичь цели. А вот ей придется вертеться с одним длинным мечом.

Тани бросилась вперед, в мгновение ока преодолевая разделяющее нас расстояние. Лезвие ее клинка вспыхнуло золотым огнем, и меня обдало волной жара — будто паром ошпарило. Едва избежав летящего в меня оружия, я резко ткнул навершием булавы в грудь, отталкивая паладина от себя.

Она вновь едва заметно сместилась. Способности паладина, похоже, нивелировали мою дьявольскую силу, и победить будет совсем не просто. Любого другого уже бы унесло от такого толчка, но девка лишь сплюнула под ноги, вновь поднимая меч.

Я видел этот хват — одна ладонь держит саму рукоять нормально, вторая лежит снизу. Что-то у японцев было подобное в обращении с катаной. Но чего конкретно можно ждать от такой хватки и как этому противодействовать, я не знал.

Перенеся вес на левую ногу, я развеял булаву и моргенштерн, формируя в руках два огнешара. Героиня рванула на меня, резко меняя положение клинка. Вспыхнул золотым шлейфом след от лезвия, меня отшвырнуло назад и прокатило кубарем.

Оказавшись лежащим на животе, я поднялся на колени, глядя на вытекающую из распоротой груди кровь. Она ведь даже не достала меня! Какого хрена я ранен?!

— Вот и все, тварь! — довольно сообщила мне Тани, возникая рядом.

Оттолкнувшись от земли, я выпустил пламя изо рта, заставляя паладина отступить. Дьявольская мана вышла в таком количестве, что бабу должно было сжечь, но эффект оказался куда слабее — отскочившая на пару шагов воительница просто взмахнула клинком, отбивая мой огонь. О моем выпаде напоминал лишь легкий налет копоти на мече и наручах.

— Ты права, — произнес я, все так же стоя на коленях.

По груди струилась не желающая сворачиваться кровь. Кажется, еще пару минут, и у меня просто не останется сил, чтобы продолжать бой. Глубоко же достала меня магия, раз все так плохо.

— Я сдаюсь, — раскинув руки в стороны и сплевывая кровь с губ, выдохнул я.

Воительница не стала испытывать судьбу. Окрыленная легкой победой, она нанесла колющий удар, намереваясь пронзить меня насквозь. Промахнуться она не могла, а я не мог ничего сделать — безоружный и истекший кровью. Она победила.

Хлопок моих ладоней прозвучал как гром среди ясного неба. Пылающие руки сомкнулись друг с другом, удерживая чужой меч. Золотой свет на клинке вспыхнул ярче, заставляя меня орать от боли, но и само оружие медленно покрывалось чернотой.

Закричала, пытаясь довершить начатое, паладин. Наш крик слился в один сплошной рев, лезвие скользнуло вперед, надрезая мои ладони острым краем. Но я потянул силу из домена, вычерпывая запасы, и меч вновь остановился.

Чернота покрыла металл, но быстро сменилась желтизной. Тани закричала сильнее, ее латные перчатки разогрелись, от них валил пар. Я услышал запах горящей плоти.

— Асмодей! — прохрипел я, из последних сил сдерживая натиск вражеского Героя. — Для тебя!

Меч паладина не сломался под моими руками. Он брызнул расплавленным металлом. Я едва успел отшатнуться, избегая удара деформированным обрубком. Тани, ведомая инерцией, оказалась слишком близко ко мне.

На миг наши глаза встретились. Я заглянул в ее душу, находя там лишь бездумный фанатизм и отчаянное желание выслужиться.