Отвернувшись от него, она подошла к двери и беззвучно открыла ее. Она ни разу не оглянулась. Когда дверь закрылась, он заметил, что она постаралась закрыть ее так осторожно, чтобы щеколда скользнула на место с приглушенным щелчком.

Это было все равно, что наблюдать за призраком. Его охватило раскаяние, которое, правда, тут же исчезло, когда он напомнил себе, как верил в нее, а она ответила ему предательством. А сейчас она могла обнаружить его слабость, просто прошептав имя. Он чувствовал себя так, будто она содрала кожу с его тела и посыпала раны солью. Он знал совершенно точно, что если он хочет избежать этого ощущения, ему никогда больше не стоит прикасаться к Пенелопе Фэйрфакс.

Глава 18

Когда-то она видела листок букового дерева, все еще зеленый, скованный льдом на краю ручья. Она чувствовала себя подобно этому листку… насмерть замерзшей. Однако мысли ее все еще блуждали за пределами застывшей оболочки. Они блуждали вдалеке, как будто искали тепла и убежища в привычном окружении.

Она никогда не должна была покидать Хайклиф. Она пропустила День всех святых. В Хайклифе окончание сбора урожая отмечали пиршествами и весельем. В главном зале из рук в руки переходили большие деревянные блюда с бараниной и жареными телятами вместе со сладким заварным кремом и приправленным пряностями элем. И, конечно же, стоял огромный котел со сладкой молочной пшеничной кашей с корицей.

Затем наступала ночь, когда духи бродили за стенами домов, ночь, когда смертные без труда могли их увидеть. Все работы прекращались, пока жители Хайклифа наслаждались пышной церемонией и праздничным спектаклем. Парни и девушки играли в «достань яблоко». Свирели и барабаны звучали с таким задором, что всем хотелось танцевать.

Может быть, в конце концов, все же лучше находиться в этом чужом доме. Радость покинула ее. И ничто не могло заставить ее слушать музыку, даже погребальную песню.

Пэн осмотрелась. После того как Морган набросился на нее, она убежала, не видя, куда идет. Она равнодушно заметила, что нашла убежище в алькове между колоннами длинной галереи. Особо не всматриваясь, она окинула взглядом внутренний двор через одно из ромбовидных стекол в ряду окон, который тянулся почти от пола до потолка. Окно запотело, и она наблюдала, как водяная струйка стекает по одному стеклянному ромбу к другому.

Он набросился на нее как взбесившийся конь.

Она не забыла боль и стыд и не забыла, как чуть не закричала от боли от его нападок. Но потом ее вдруг охватило оцепенение. С ним пришло облегчение. Она смутно осознавала, что эта зима в сердце оберегала ее от страданий, поэтому она цеплялась за свое безразличие, стараясь не разрушить ледяной панцирь, сковавший ее чувства.

— Госпожа Фэйрфакс.

Она повернула голову, и увидела за спиной Кристиана де Риверса. Он протянул руку, но опустил ее, когда она покачала головой.

— Я возвращаюсь домой.

— Матерь Божья, леди, я не собирался останавливать вас.

Он снова протянул руку и послал ей такой властный взгляд, что она без возражений вложила свою руку в его. Отведя ее к концу галереи, он завел ее в гостиную. Она заняла предложенный им стул перед пылающим огнем и уставилась в мраморный камин.

— Погрейте руки, сладкая. Они холодные как лед.

— Я возвращаюсь домой, — сказала она, не сводя пристального взгляда с мрамора. — Я не нужна вам, чтобы выследить вашего священника-шпиона.

Внезапно Кристиан встал возле нее на колени и накрыл рукой ее пальцы. Она вздрогнула от неожиданного тепла.

— Я боялся, что Морган попытается убить вашу любовь. Я пытался остановить его.