Их часть разместили в стенах недавно завоёванного Легионом полиса. Марокко представлял из себя небольшое и ничем не примечательное поселение. Из местных здесь остался только обслуживающий персонал. Другими словами, слуги, ремонтники, повара и шлюхи.

С завоёванными полисами Легион поступал просто.

Всем мужчинам предлагался выбор: армия или рабство.

Все, кто согласились пойти в солдаты, со временем, пройдя через горнило тренировочных лагерей, становились частью военной машины Парижа. Полноправными его жителями.

Все остальные шли либо на фабрики, где трудились буквально за еду, либо в обслугу. Конюхи, обозники, ремонтники и так далее.

Для женщин выбор был ещё печальнее. Поля, ткацкие и швейные мастерские, кухня или бордель.

У тех, кто согласился идти в солдаты, хотя бы жён в бордель не забирали. Ещё один повод, по которому армия Парижа росла и крепла.

Модельер ли ты? Актёр или певец? А, может, музыкант? Не имеет значения! Твоя прежняя профессия или класс остались в прошлом! Теперь же пора идти на завод! Легион необходимо же чем-то снабжать! И ты потрудишься на его благо!

Дисциплина была возведена в абсолют. За прогулы, брак в производстве или ещё какие срывы сразу же назначалось наказание всем причастным. А порой и не только им.

Нередко парижане применяли и телесные наказания. За малейшую оплошность можно было оказаться в колодках.

Могли урезать дневной паек или и вовсе лишить его.

В общем, нравы Париж насаждал очень суровые. Такие, что хоть стой, хоть падай. Захватчики объяснили, что покорённые фракции обязаны были трудом доказать свою преданность новому режиму.

Вот только… когда должен был наступить конец этого «тестового» периода, никто так и не удосужился им сообщить.

Имелась в Париже и особая организация. Некий Орден, который достаточно плотно был вплетён в структуру Легиона.

Рыцарь Ордена, Маяк, не раз навещал их батальон, не раз и не два он изучал поведение легионеров, спрашивал об их состоянии, настроении, интересовался слухами в войсках.

Короче, вынюхивал всё, что только можно. За время пребывания в Легионе Штирлиц уже уяснил, что всё, что от тебя требуется, — это не говорить плохого о начальстве, в особенности о Владыке, ака Лорде Парижа, да всячески восхвалять мудрость сержантов и лейтенантов.

И в глазах Ордена ты будешь верным и преданным винтиком огромного механизма.

Хотя пару раз он и Зорге видели, как Рыцарь Маяк уводил некоторых легионеров на «разъяснительные беседы». С которых последние уже не возвращались. Как в воду канули.

Так что прокол в их операции мог грозить участью очень даже незавидной.

Вообще, Маяк оказался тем ещё ублюдком. Рыцарь Ордена явно упивался своим положением и нередко терял берега.

До Штирлица и Зорге доходили слухи, что он покрывает поборы в отношении новобранцев, когда у тех отнимают половину довольствия и даже часть продуктового пайка. Также случалось, что хорошие и новые доспехи, которые получали со склада, им заменяли на уже побитые и старые.

С Маяком никто не смел спорить. А только попробуешь воспротивиться, как он усомнится в твоей преданности Парижу.

И что тогда делать? Или подчиняться треклятому Рыцарю или же получить билет на «столб позора». Ко всему прочему Маяк был замешан в организации подставных боёв среди легионеров. Да, в Легионе на боях простых солдат офицеры нередко делали ставки. И порой очень даже внушительные.

Рыцарь чуть не затащил в эту мутную тему и самого Штирлица. Маяк заметил талант в новичке и хотел было пристроить его возле себя. Хорошо хоть, что Штирлицу удалось отбиться от Рыцаря, обосновав свою победу чистой удачей.

Пришлось даже несколько учебных поединков для этого проиграть.

И Маяк, кажется, поверил. До конфронтации Штрилиц доводить не желал. Так как в таком случае никто не выступит на его стороне.