Уже спустя мгновение они обнажили своё оружие.

— Убить Магистра Ордена, Филина, и его свору! Казним же предателей! — рычал командующий Тит.

И именно его рёв привёл Филина в чувство. Убить? Кого? Его? Магистра Ордена?

Он предатель Парижа? Он ведь… ещё ничего не успел сделать! Он не убивал Консула! Его опередили!

Но оправдываться было поздно. Да и преданные командующему Титу солдаты явно не сомневались в словах своего начальника. А это значило только одно…

— Значит — это война! — выплюнул сквозь сжатые зубы Филин и запустил в небо купленную в магазине Системы сигнальную ракету.

Алая вспышка на короткий миг окрасила небосвод в багровые тона. Но этого оказалось достаточно. Рыцари Ордена, приписанные к Железному Легиону, скомандовали своим силам следовать за ними.

Вокруг самого Филина сгруппировалась вторая половина гвардейцев уже почившего Лорда Парижа, состоящая из самых верных людей. Вот только верны они были именно Магистру Ордена, а не Владыке.

— Так это правда! — зарычал командующий Тит, указав клинком на солдат, вставших в защитную формацию вокруг Филина. — Ты предал нашего Владыку! Ты предал наше общее дело, сукин сын!

— Тебе мама никогда не говорила, что не следует прыгать с утёса вслед за толпой⁈ — прошипел Магистр Ордена. — Так и мы не собираемся идти на убой из-за таких идиотов, как вы!

— Довольно слов! Убить предателей! — воскликнул Тит. По его приказу в бой ринулись преторианцы.

— Покончим с прогнившим режимом! Париж должен быть очищен! — ответил Филин, взмахнув своей ладонью. И Рыцари Ордена вступили в бой.

Железный Легион окончательно раскололся на две части.

Рыцари Ордена отличались более высокими уровнями и качественной экипировкой. Туда брали самых лучших бойцов, порой значительно превосходивших средний уровень Легиона.

Вот только они оказались разобщены. Большинство Рыцарей были прикреплены к полевым частям, следя за дисциплиной и боевым духом. И далеко не все из них были безупречными.

Многие пользовались властью в личных целях, беспринципно притесняя простых вояк, и только статус Ордена спасал их от ненависти оружающих. И сейчас, ящик Пандоры открылся и это скрытое противостояние, которое создавалось ради устойчивости военной машины Парижа, пошло вразнос.

Старые обиды и затаённая ненависть вырвались наружу. Дисциплинированные ряды Легиона превратились в хаос рукопашных схваток. Бывшие товарищи по оружию забыли о военном братстве.

В этой мясорубке уже никто не разбирал, кто прав, а кто виноват. Каждый был уверен в своей правоте и бился до последнего вздоха. Железная дисциплина Легиона обернулась против него самого — никто не желал отступать или сдаваться.

* * *

Техас передо мной напоминает жалкую тень былой мощи. Нет больше грозной и неприступной крепости — её сменили чадящие дымом и сокрытые пылью руины. Но даже так я всё ещё слышу канонаду орудий. Редкую, но ритмичную. Защитники ещё живы и не думают сдаваться!

А это значит, что мы не опоздали!

— Спарта! В бой! — издаю я клич, и королевская гвардия поддерживает меня слаженным рёвом.

Сотни кабаньих наездников дёргают за поводья, и могучие животные срываются с места. Грохочущий топот оглушает округу, пока легионеры тщетно пытаются выставить оборону. Они не ожидали нашего появления. Они не ожидали столь скорого прибытия подкрепления! Враг был уверен в том, что Техас отдан им на откуп. Пока Спарта сражается со жрецами где-то на севере, Железный Легион терзает мягкое подбрюшье Спартанского Королевства!

Так они думали! И как же они ошиблись!

— Гра-а-а-а-агх! — вскидывает морду в тяжёлых латах Пётр. Его поддерживают прочие боевые вепри. Теперь-то мы покажем Парижу мощь Спартанского Королевства!

Расстояние между нами и Легионом стремительно сокращается.