Я замолкаю на целую минуту. Всё же не так просто оказывается принять тот факт, что мне готовы доверить по сути себя полностью.

Как-то до этого момента я просто не встречал столь откровенного проявления полного доверия.

Да, были ситуации жизни и смерти. Та же Хрюша не раз и не два билась со мной плечом к плечу в первые недели новой жизни.

Я знал, что мог ей доверить свою спину.

Геля полностью верила в меня. Если кто и мог успокоить, дать ту домашнюю атмосферу, которой порой недостаёт в мире Системы, так это только она.

А вот Алиса, та оказывается, доверяет мне полностью. Её не волнует то, что я могу сделать с ней, пока она совершенно беззащитна. Что могу оказаться каким-нибудь психом и вообще оставить в состоянии полной беспомощности. Не испытывает и толики тревоги на этот счёт.

Подобное отношение воистину… льстит похлеще чего-либо.

— Хорошо, если ты этого хочешь, — произношу я, подходя к столу.

Поднимая с него ошейник, я встаю напротив девушки.

Та спокойно, даже, пожалуй, задорно улыбается и поворачивается ко мне спиной, убирая волосы, чтобы мне было удобнее застегнуть ошейник.

Что я и делаю.

Щёлк. Повисает тягучее молчание.

— Алиса? — спрашиваю я.

Ко мне разворачивается она же, вот только с лицом, не выражающем совершенно ничего.

Глаза пусты и словно покрыты тонкой мутной плёнкой.

— Покрутись на месте, — прошу я.

И девушка послушно и беспрекословно приказ исполняет.

— М-да уж, — качаю я головой, — Попрыгай, что ли, от одного угла кабинета в другой. На одной ножке.

Девушка и этой команде следует, точно робот.

И делает это на протяжении нескольких минут.

— Достаточно, подойди ко мне, — произношу я, а уже после, когда Алиса замирает передо мной, снимаю с неё ошейник, — Ну, как?

Глаза девушки проясняются, личико выражает искреннее удивление.

— Что, уже? — спрашивает она. — Любопытно… Сколько на мне была эта штука?

— Пару минут от силы, — сообщаю я.

— А для меня прошёл миг. Вот, я моргнула, и ошейник уже снят. Толком и не поняла, что случилось, — вздыхает девушка, явно ожидавшая чего-то иного.

— Значит, игроки действительно ничего не помнят, пока на них ошейник, — киваю я, — Для них всё проходит в режиме сна. И в памяти ничего не остаётся.

Алиса задумчиво поджимает губы, на что я спешу её подбодрить.

— Впрочем, отсутствие результата — тоже результат, — заключаю я.

— Ну почему же, отсутствие? — удивляется Алиса, — мы теперь знаем, что ошейник полностью блокирует «душу», оставляя тело в качестве своего рода «биоробота». Гораздо хуже было бы, если б пленные в ошейниках всё осознавали. Это приводило бы к моральным мукам. А так их словно «выключают». Хотя возможно это из-за того, что ошейник «примитивный», а вот тот, что одет на Моро, уже способен на большее.

— С твоей точки зрения, кадавры — пустые телесные оболочки? — интересуюсь я.

— А почему бы и нет? Моро вынуждена меняться душами по ходу дела.