Караульный сделал три выстрела, после чего с улицы донеслись встревоженные крики его сослуживцев. Видимо, интересовались причиной пальбы. Получив объяснения, они разошлись, шум на улице стих. Да и в храме все притихли, поняв, что за бузу враги карают самым жестоким образом. Единственный звук — стон, шёл от тяжелораненого пленника. Ещё один пострадавший, тот самый верующий, был готов испустить дух вот-вот. И вроде бы была ещё пара легкораненых, но те молчали вместе со всеми.

«Демоны меня побери, чего я жду? Там же энергия сейчас утекает», — спохватился я и заторопился к месту трагедии, про себя надеясь, что караульный решит поберечь заряды к своему оружию и больше не станет палить сквозь двери.

Сначала склонился над умирающим на пороге. Застал тот миг, когда он испустил дух, и вместе с отошедшей душой в окружающее пространство выплеснулась прана. К сожалению, забрать всё у меня не получилось, но с учётом пустого резерва я был рад и тому, что перехватил. Хотя, как сказать — рад… данный процесс был неприятен в моральном плане.

«Как падальщик какой-то», — болезненно оцарапала мысль сознание.

— Что с ним? Жив? — раздался рядом шёпот.

Я, сосредоточившись на процессе сбора праны, не заметил, как рядом оказались двое, один из той командирской восьмёрки, которую приметил ранее. Второй был его телохранителем.

— Нет, уже не дышит, — так же ответил я и поспешил отойти, пока не услышал новые вопросы уже в свой адрес. Ну их, не хочу. Постарался лечь так, чтобы быть рядом со вторым умирающим, у которого оказался пробит живот. Рану ему перевязали, но я слышал пару раз проскочившую фразу «не жилец». Он протянул до самого утра, до момента, когда на улице раздался шум побудки. Вскоре заскрипели двери храма, впуская внутрь яркий солнечный свет.

— Ам аусгамг! Шнель! — раздались крики пленителей. — Шнель, швайн!

Через пять минут все мы стояли снаружи под прицелами десяти врагов и одной трёхколёсной коляски, в корыте которой сидел враг с тем самым оружием, сбоку которого была прикреплена металлическая небольшая банка.

Вернее, почти все стояли на улице. Я заметил, что несколько человек остались внутри, решив спрятаться под половицами и в нишах в кирпичных стенах. Не будь у врагов собак, то уловка могла и сработать. Но запущенные в храм две псины мигом отыскали всех хитрецов. Там же их и пристрелили. Такая же участь постигла раненого в живот, который протянул до этого момента. Как по мне, то это стало для него великим благом. Вылечить такую рану без магии было очень сложно.

Сам я подумывал воспользоваться магией и наложить на себя чары скрытности. Но потом оценил накопленный запас маны, вспомнил про собак, которых вряд ли обманет моё слабенькое заклинание и решил не рисковать. И правильно поступил, как показало дальнейшее.

После расправы нас заставили построиться из толпы в несколько шеренг, после чего перед строем вышел какой-то мужичок с листком бумаги и стал с него читать. Вникать в его речь я перестал уже после второй строчки. Не то переводчик, не то переметнувшийся на сторону врага предатель сообщал, что за нарушения пленных, то есть нас, будут карать смертью. Что согласившихся работать на Великую Германию ждёт вкусная еда и свобода, что для всех нас война закончилась и сейчас нужно сделать правильный выбор и так далее в том же духе. Вещал он с полчаса. Итогом стало то, что из наших рядов вышли семнадцать человек.