Я сказала бы, что твой Лоренс путается с этой медсестрой только потому, что больше не с кем. Займись им, сладкая моя, и дай мне знать, что из этого получится…»

Вот в этом она вся! Веселая, современная и такая милая. С одной стороны, я всегда чувствовала себя с ней лучше, а с другой — еще больше замыкалась и ощущала свою ущербность. Думаю, все это из-за моего прошлого, из-за недостатка домашнего тепла и любви.

Что же касается того, чтобы «заняться» Лоренсом Бракнеллом… я просто не могла. Не могла, и все тут.

Но все равно продолжала думать о нем.

Как только я закончила с цветами и отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой, вниз по лестнице соизволила спуститься сестра Форрестер собственной персоной. Она остановилась на полпути и наклонилась через перила, глядя на букет:

— И зачем все это?

Я взглянула на прекрасное лицо, за которым, без сомнения, скрывалась черная душа, и почувствовала, что в словах поэта о том, что «…красота женщины в ее глазах…», есть правда.

— Я помогаю маме. Она говорит, что под ее портретом всегда должны быть цветы. — Я кивнула в сторону изображения леди Халбертсон.

Рейчел перевела взгляд на чудесную фигуру на гнедой кобыле и скривила губы:

— Больной старикан сентиментален до отвращения.

На меня вновь нашло то состояние, когда я не могла управлять своими эмоциями, и я взорвалась:

— Не думаю, что это отвратительно! Наоборот, очень даже трогательно!

— Правда? — Рейчел проделала остаток пути и теперь стояла передо мной, руки в карманах униформы, и сверлила меня своими странными аквамариновыми глазами, такими же жесткими и бездушными, как этот камень.

— Да! — выпалила я. — Если бы умер кто-то, кого я любила, я бы тоже ставила цветы перед их портретами.

— Не думала, что вы, подростки, такие сентиментальные!

— Ну, некоторые даже очень, а мне, между прочим, почти двадцать!

Она рассмеялась:

— Но ведь только почти. Все равно несовершеннолетняя!

— Только в глазах закона. — В голосе моем царила зимняя стужа. — Уверяю вас, я уже достаточно взрослая!

— Школьная форма и все такое, — издевалась она.

Я просто взбесилась. В то утро на мне действительно была зеленая школьная форма, мама считала, что она как раз подходит для работы по дому. Но, стоя под оскорбительным взглядом мисс Форрестер, я поклялась, что больше никогда не надену ее. Я заставлю маму купить мне одежду по моде! Раз она могла позволить содержать меня в таком дорогом месте, то сможет потратиться и на что-то приличное, в чем не стыдно было бы появляться на людях!

Тем временем Рейчел Форрестер продолжала:

— Сегодня у меня выходной, и где-то через час за мной заедут. Еду в Сискейл, так что передай своей матери, что на этот раз нет никакой необходимости звонить доктору Вайбурну. Сэр Джеймс нормально себя чувствует, и чем меньше его беспокоят, тем лучше.

— Почему бы вам самой не сказать это моей матери? — грубо заметила я, а в душе подумала, не с ним ли она собирается встретиться в городе. (Как же я ее ненавижу!)

Она удивленно сверкнула глазами, но рассмеялась:

— Думаю, что ты вполне способна передать послание.