|
. Но, несмотря на это, вы мне поможете, не так ли? - Вас беспокоит уик-энд. Думаете, все сложится неудачно? Леди Эндкателл присела на край кровати, и Мидж не могла не заметить, что даже это она сделала не так, как другие. Все, связанное с Люси, становилось каким-то неземным. Казалось, что сказочная фея на мгновение одарила мир своим присутствием. - Все может получиться неудачно, - ответила Люси. - Все, кто приедет, очень милые люди, но мне страшно представить их собравшимися вместе. - Кого вы ожидаете? Мидж крепкой загорелой рукой смахнула со своего лба темные, густые, тяжелые волосы. В ней-то уж не было ничего воздушного, и она, конечно, не располагала к мыслям о феях. - Прежде всего, - начала леди Эндкателл, - Джон и Герда. Сами по себе - приятные люди. Джон - бесконечно симпатичный, очень приятный в обхождении. Что же касается бедной Герды... Что можно сказать? Мы все должны быть с ней любезными, очень, очень любезными! Побуждаемая неясным инстинктом к сопротивлению, Мидж возразила: - Уж не до такой степени она заслуживает сожаления! - Но, дорогая, в ней есть что-то трогательное, даже волнующее!.. Ее глаза!.. И у нее всегда такой вид, как будто она не понимает ни слова из того, что ей говорят! - Она не понимает! - возразила Мидж. - Она вас не понимает, и я не слишком уверена, что это нужно ставить ей в упрек. Ваши мысли бегут так стремительно, что за ними не уследить. В своей беседе вы делаете изумительные скачки. Промежуточные звенья остаются в стороне. - Да, как у обезьян! - У нас будут супруги Кристоу, - продолжала Мидж, - и кто еще? Генриетта, я полагаю? Лицо леди Эндкателл засветилось. - Да, - сказала она. - И я на нее очень рассчитываю. Генриетта добрая, очень добрая. Доброта ее не внешняя, а врожденная. Она нам очень поможет в отношении Герды. В прошлом году она была просто замечательна. Вы помните, это случилось, когда мы играли в шарады или пословицы: все уже закончили и хотели начать вскрывать ответы, когда заметили, что бедная Герда еще ничего не написала. Она даже не знала, во что играют! Нам всем было очень неловко. - Я спрашиваю себя, - заявила со всей серьезностью Мидж, - как возможно, что люди до сих пор посещают ваш дом! Забавы - пытка для мозга, шутка - на уровне самого избранного круга, беседа - исключительно частного характера. Леди Эндкателл улыбнулась. - Я знаю, мы, наверное, очень нудны, и все это должно быть совершенно невыносимо для Герды. Я уверена, что если бы у нее было хоть немного здравого смысла, она бы к нам не приезжала. Но тогда она там была! Вид у нее был ошеломленный и очень огорченный... Джон был нетерпелив, подавал ей знаки, и я спрашивала себя, чем все это кончится. Тогда Генриетта, - за что я ей всегда буду благодарна, - спасла положение. Она повернулась к Герде и заговорила с ней о пуловере. На Герде был ужасный пуловер - невероятный, отвратительного зеленого цвета, ужас! А Герда вся просияла - оказывается, она сама связала это произведение, и я никогда не видела ее более счастливой и гордой, чем в тот момент, когда Генриетта попросила дать ей выкройку. Я хочу сказать, что такие идеи для Генриетты естественны. Это дарование! - Она делает усилия, чтобы нравиться. - И всегда находит нужное слово. - Она на этом не остановилась и пошла еще дальше. Вы знаете, теперь у нее такой же пуловер, красивый и хорошо сделанный. - И Генриетта его носит? - Конечно. |
