| . А я тебе отвечу — средство. Ты для него средство — подобраться ко мне, выяснить всю необходимую информацию… Закатай губу, дура. Он не отвезет тебя в волшебную Корею, где розовые единороги какают скителсом! Да его семья тебя даже на порог не пустит! Такую оборванку! Так что готовься к темным холодным ночам без своего принца, воюющего за мнимую справедливость! И чтоб ты знал, — Лин разворачивается к Чону, — твой брат был заносчивым придурком, считающим, что обстоятельства его появления на свет делают его едва ли не пупом земли. Он приперся сюда, не зная языка и глядя на всех с таким надменным взглядом, что я удивлен, как его таксисты подвозили — лично я бы вышвырнул из салона, не задумываясь…   — Чону, НЕТ! — кричу ему вслед, но не успеваю. Лин летит на пол без сознания от мощного удара в висок. А Чону разворачивается к господину Кану и медленно произносит: — Советую закрыть эту тему и больше не пытаться «рассказывать правду». Это может дорого вам стоить. — Стася… — едва слышно произносит господин Кан надломленным голосом, — Проверь, он жив? Медленно подхожу к телу и прикладываю трясущиеся пальцы к шее Лина. Не сразу, но нащупываю пульс… — Да, — испуганно киваю, переведя взгляд на его отца. — Слава Богу, — тот оседает на пол, вытирая пот с висков. — На этом наш разговор считаю законченным, — без интонаций произносит Чону и направляется к выходу, — Стася, иди за мной. Плетусь следом на негнущихся ногах. Но когда прохожу мимо старика, сидевшего на полу и испуганно глядевшего на тело своего сына, невольно останавливаюсь, услышав тихие слова: — Ты можешь сейчас не понять меня. Но когда-нибудь, надеюсь, до тебя дойдет… то, что я сделал… это нормально для отца. Я защитил своего сына. Пусть незаконно, но я сделал все, что смог. Но то, что сейчас вытворял он… — По-вашему, он должен был просто смириться с тем, что вы сделали? — выдавливаю из себя, стараясь не думать и не анализировать. — Он никогда не станет преемником своего отца. Он просто не сможет работать в компании. Те люди… они намного хуже меня, Стася. И намного опаснее. — Значит, он заставит их бояться себя, — произношу глухим голосом и выхожу из зала. На улице нахожу взглядом Чону, но не спешу подходить. Вообще не знаю, как теперь вести себя с ним. То, что сказал Лин… Его слова до сих пор звучат в моих ушах… Кем я была для него? Я действительно была для него дочерью убийцы. Но кем я для него стала? Изменилось ли его отношение ко мне? Или он использовал меня с первой и до последней минуты? Чону резко разворачивается ко мне и встречает мой взгляд…   *** Теперь я не знала ответа на этот вопрос.   *** — Быстрее, — одно его слово — и столько эмоций одновременно овладевают мной. Он стал по-другому ко мне относиться? Я ему больше не нужна? Но тогда зачем он зовет меня?.. Он хочет что-то сказать? (на прощание?..) Иду к Чону и останавливаюсь в метре от него. — Садись в машину, — кивнув на иномарку, припаркованную за углом, произносит он. У него есть машина?.. Но зачем нам куда-то ехать?.. — Стася, быстрее, — поторапливает Чону. Забираюсь в салон, и мы тут же трогаемся. Как ни странно, но подъезжаем к моему дому, припарковываемся у обочины, и идем в подъезд. Вместо дяди Сережи на посту сидит какой-то незнакомый мне человек… — А где… — Не останавливайся, — прерывает меня Чону и ведет странной дорогой до подъезда.                                                                     |