Лошадиное ржание подхватил Афимин, разливающий пиво не только по стаканам, но и по столу и по полу. У него от героина всегда тряслись руки.
У всех, как говорится, свои проблемы. У Афимина, вот, руки, а Говорухина всегда подводил желудок.
После третьей бутылки пива он решил, что пора сходить в туалет, облегчить, правда, не слишком-то заполненный желудок. Вышел в комнату, склонился над сидящим Аленичевым.
— Ты не думай, что я злой или, там, негодяй какой-нибудь, — сказал он, громко отрыгнув, — я справедлив и умен, знаешь ли. Не крал бы у меня дискеты, не сидел бы сейчас тут. Если б от меня все зависело, я бы вас, софтеров, перестрелял бы к едрене фене. Вот прямо к стене и в затылок по пуле каждому. Потому что вы отбросы общества. Ни на что больше не способны, кроме как шляться по пустому виртуальному городу и сливать информацию…
Он бы сказал еще много чего, но желудок требовательно заурчал. Пришлось стремительно пересекать комнату и засесть в туалете.
— Афимин, смотри за этим уродом, чтобы не сбёг! — заорал Говорухин, перед тем, как оседлать унитаз.
«Еще одна порция, и еду за вторым», — решил он.
В это время скрипнула входная дверь.
— Афимин, смотри за уродом! — еще раз предупредил Говорухин.
— Я в машину на минутку, — отозвался Афимин, — там хлеб, кажется, валялся на заднем сиденье.
— На хрена тебе хлеб?
Афимин не ответил. Наверное, выскочил на улицу. Блин, так урод и сбежать может.
Говорухин быстро, насколько мог, справил свое дело, застегнул штаны, поправил кобуру и вышел из туалета.
Аленичев сидел около дивана. Афимина не было. Сдался ему этот хлеб…
В этот момент дверь распахнулась и в комнату ввалился Афимин. Без лица.
Вместо лица — лоскуты кожи, куски мяса и большие белые испуганные глаза… И кровь. Все лицо залито кровью, капает с подбородка, стекает с обнаженных губ.
— Дьявол! — буркнул Говорухин, не очень-то соображая.
Афмини сделал шаг вперед и рухнул, нелепо взмахнув руками. А за его спиной стоял человек.
Черт, правда — дьявол. В черном плаще, черной шляпе, закрывающей лицо. Только светились два желтых глаза. И глаза эти смотрели на Говорухина.
Вся дурь мгновенно покинула его голову. Или наоборот — прочно засела в ней, вызывая ужасные дьявольские образы.
Прежде чем темная фигура кинулась вперед, Говорухин бросился в сторону, на ходу выдергивая из кобуры пистолет, выстрелил, не целясь, прыгнул и покатился по полу в сторону кухни. Резко заскочил за стену и замер, прислушиваясь.
Тихо.
Урод сидит на полу и не шевелится. Правильно делает, иначе Говорухин пристрелил бы его, не думая.
Сбоку мелькнула нечеткая тень.
Говорухин дернулся, и в следующее мгновение резкая боль пронзила руку. Пистолет отлетел в сторону. Говорухин ударил наотмашь, но задел только воздух. Что-то загородило свет. Черная фигура выросла перед ним. Дьявольский желтый взгляд впился в его лицо.
Короткий хруст — следом вспышка боли — и Говорухин заорал, падая на пол. Левая рука подвернулась.
— Дьявол! — проорал он, — дьявол, больно-то как!
И в следующее мгновение его ударили по голове сзади.
Он успел услышать противный чавкающий звук, а потом отключился.
Глава 016
1
Сначала Паршивец подумал, что он умер. По настоящему. Потому что было больно. Никогда раньше не было так больно выходить из Ниши.
Потом понял, что причина боли в другом. Раньше ему не приходилось выходить из Ниши экстремальным путем — то есть через прямое отключение кабелей питания. |