— Куда лучше идти? — спрашивает Шайтан.

Показываю.

— Антон и Хранитель не дураки, наверное, соваться к Слонам им смысла нет. Значит, будут отсиживаться в одном из двух микрорайонов. Еще есть детский сад, он вон за теми домами, и скверик.

— Пойдем в скверик, — решает Шайтан.

— Лучше сначала прочесать микрорайоны, — говорю, — на кой ляд им сидеть в скверике и нас ждать, а? Я бы на их месте взломал замок в подъезде и залез на чердак. Если Хранителю нужно время, он, скорее всего, так и сделает. Направляй своих парней вон к тем домам. Начнем с Глухого.

— С чего?

— Тот микрорайон у софетров называется Глухим. Потому что мужик по кличке Глухой украл здесь информацию первым. В те годы было модно называть микрорайоны кличками софтеров.

— А район Грозный есть?

— Снесли полтора года назад. На его месте теперь огромный пустой супермаркет. Здание построили, а заказчиков пока не нашли. Даже не уворуешь ничего.

Был Грозный, стал Пустой.

Сплевываю сквозь зубы на асфальт. Слюна от жары сделалась вязкая, а в горле першит — пить хочется. Вынимаю из рюкзака маленькую полулитровую бутылочку воды, отвинчиваю крышку. Шайтан в это время подзывает к себе Азелона и Кхана.

Прислонился губами к холодному горлышку… и в это время где-то вдали загремел гром.

Я так и застыл с бутылкой наперевес. Гром в Нише? Быть того не может!!

В опровержение моих мыслей — словно слуховая галлюцинация от теплового удара — гром ударил снова, да так, что стекла близлежащих домов заиграли мелодичным звоном.

— Что это? — Шайтан задирает голову.

Я тоже оборачиваюсь. И не могу поверить своим глазам! Над крышами домов медленно вырастает огромная черная туча. И тотчас налетел холодный ветер, прогулялся под шортами, майкой, растрепал волосы. Мгновение — и туча накрыла солнце, сожрала, как аллигатор из детской сказки. Словно огромный серый призрак — тень накрыла дома, пробежала по дороге, убила яркие краски, окутав пространство серым пепельным цветом.

Бутылка выскользнула из моих рук.

— Мать вашу…

Кхан, Азелон и Шайтан стояли, задрав головы, с открытыми ртами. Смотрели, как черная туча пожирает небо от горизонта до горизонта. Это им удивительно, а каково мне? С самого возникновения Города я знал, что здесь вечное солнце, жара за тридцать градусов, тень днем с огнем не сыщешь, а в итоге? Чувствую себя, словно мальчик, который верил, что Дед Мороз существует и вдруг схватил Дедушку за бороду и обнаружил, что держит в кулаке кусок тряпки, а из-под маски выглядывает веселое папино лицо.

Так нечестно! Город Одиноких так же реален, как Такер! Здесь есть свои нерушимые законы! Здесь солнце не заходит за тучи, а светит двадцать четыре часа в сутки!

И холодный ветер… и мурашки по спине… и нет ярких бликов на темных, словно занавешенных покрывалами окнах… и я чувствую напряжение в воздухе… давление, что ли… неужели вот-вот пойдет дождь…

— Круто, — говорит Азелон, — часто у вас так?

— Что ты понимаешь? Что ты понимаешь, придурок?!

Я не хочу, но ноги сами несут меня к распрекрасному любовнику с кремовым личиком. Хватаю его за шкирку, встряхиваю, что есть силы и ору прямо в ухо:

— Не может этого быть! В Городе никогда не было туч! Ветра не было! Здесь не может быть дождя, понимаешь?! И нечего скалить зубы, пока я их тебе не выбил! Заткнись, и чтобы я от тебя больше не слышал твоих едких замечаний!

Он не сопротивляется. Лицо Азелона медленно бледнеет. От каждого встряхивания его голова болтается, словно была плохо пришита к шее. Я отталкиваю его, сам делаю шаг назад и оглядываюсь.