Шаркая тяжелыми бутсами по линолеуму, Говорухин подошел к креслу и уселся за монитор. Сзади примостился все еще немного бледный Морозов.

— Хорошо врешь, солдат, — сказал Говорухин, не поворачивая головы.

Морозов промолчал.

Автоматическая система ввела съемные скретчеты под кожу, чуть ниже шеи. Голова наполнилась звуками. Цвета в дежурной комнате стали ярче, черты окружающего мира — резче. Безумный художник прошелся по миру широкой кистью, оставляя яркие мазки на холсте.

«Активизация через десять секунд — сообщил женский голос в ушах».

Говорухин снял очки, положил их на столик, откинул голову назад, на спинку кресла.

«Если бы Морозов был холостым наркоманом, он мог бы стать членом Лиги», — подумал Говорухин, и это была последняя мысль, которая проникла в голову до того, как сознание провалилось в Нишу.

2

Здесь нет запахов. Не должно быть. Скорее всего, это сознание решает все за тебя, додумывает и воспроизводит воспоминания или ощущения.

Потому что в дежурной комнате — точной копии своей сестры в настоящем мире — тоже пахло чесноком.

— Узнаю, кто жрал чеснок в прошлой смене — убью! — мрачно пообещал Говорухин пустоте и поднялся.

Комната отличалась от своего прототипа лишь одним — вместо ненужных здесь вироматов стояли столы с мониторами. Три монитора, выдающие по шесть картинок каждый. Итого — восемнадцать изображений наблюдаемого квадрата Ниши.

Первым делом Говорухин взял со столика черные очки и водрузил их себе на нос. Он понятия не имел, почему очки возникают в Нише, или почему остаются красными глаза. Главное, что очки появлялись, и их можно было нацепить. Это уже хорошо, а вопросами пусть задается кто-нибудь другой.

Потом Говорухин посмотрел на мониторы. Конечно, на них не отображалось видео или цифровое изображение. Только одна камера в Нише (насколько Говорухин знал) могла работать в системе записи. Здесь же подавалось схематическое трехмерное изображение, указывались точки всплеска энергии, и можно было определить местонахождение гипнотики или кибер-элементалиев. Да и это больше условность. Нормально работающей техники в Нише не было. У нас в стране всегда так. Сначала придумают виртуальный город, шуму наделают, а потом оказывается, что ничего в этом городе не работает и нужно как-то выкручиваться. Вот и делают трехмерное моделирование местности, тепловые датчики и все такое.

А ведь Говорухин нутром чуял, что где-то в его квадрате шляются софтеры. Для них тут просто рай — самый отдаленный уголок Ниши. Тут ценной информации с гулькин нос, но и охраняют ее сквозь пальцы. На восемнадцать участков два человека! В центре на такую площадь положено девять Слонов!

На одном из мониторов были хорошо видны два энергетических следа. В районе дома культуры брели кибер-элементалии и было их, судя по точкам, штук десять. Около Тополиной площади замерли два человека, инициируемые как люди.

— Идиот! — произнес Говорухин, чувствуя, как потеют ладони. И дело было не в сорокоградусной жаре, проникающей с улицы.

Сказано же этому Шепко — не больше десяти минут! С того момента, как Морозов активировал Нишу, их сектор теперь просматривался и в центральном штабе тоже! Самое интересное, что точки не двигались. Словно не хотели исчезать, а хотели, чтобы их засекли.

— Идиот, — еще раз сказал Говорухин. По инструкции, он должен был оповестить штаб о несанкционированном проникновении и принять меры по поимке взломщиков… да какие, к черту взломщики? Софтеров невозможно засечь без выбросов энергии. А эти прямо так и светятся, будто две свечки в темноте! У Шепко, между прочим, ходит в Нишу почти легально.