Тусклый свет отражался в мутных зеркалах, все посетители носили черное. Насчет клиентуры Попс в чем-то был прав.

— Вообще-то пумами называют взрослых женщин, которые ходят по клубам и снимают мужчин моложе себя.

— Но некоторые при этом и папиков любят, разве нет?

— В твоем возрасте лучше уж рассчитывать на женщин с неразделенной любовью к отцу. Даже так: к дедуле.

Попс посмотрел на нее с кислым видом — шутка вышла совсем плоской. Уэнди виновато кивнула.

— Не против, если я тут сам поброжу? — спросил он.

— Что, малину порчу?

— Среди местных пум ты — самая горячая штучка, поэтому да, портишь. Хотя некоторым так даже интересней. Вроде как возможность отбить.

— Только к нам никого не приводи. Мой подросток очень впечатлительный.

— У меня правило: на их территории. Незачем знать, где я живу. Самим же лучше — не надо утром брести домой во вчерашней одежде.

— Какой ты заботливый.

Возле дверей в «Бленде» находилась стойка бара, в середине — ресторан, клуб — в дальней части. Там-то и устроили «открытый микрофон». Входная плата включала пять долларов за напиток джентльмену и один — даме. Оказавшись внутри, Уэнди услышала голос Норма, то есть Тенефлая:

«Ого», — подумала Уэнди.

Вокруг сцены одобрительно покрикивали человек пятьдесят. На Тенефлае висело столько золотых цацек, что позавидовал бы сам Мистер Ти, плоский козырек бейсболки смотрел вверх под углом в сорок пять градусов; одной рукой он поддерживал мешковатые штаны (по причине либо их чрезмерно большого размера, либо полного отсутствия у него пятой точки), а из другой не выпускал микрофон.

После особо лиричного опуса про Тенефлая, который «будет в тебе так глубоко, что не забудешь про Инглвуд любой», толпа — люди лет по сорок — устроила ему овацию. Женщина в красном из первых рядов кинула на сцену какую-то вещицу, в которой Уэнди с ужасом распознала трусики.

Тенефлай схватил их, прижал к носу и глубоко вдохнул.

— Йоу-йоу, дамочки, люблю вас, горячие малышки. Тенефлай и «КО» зажигают!

Все та же фанатка вскинула руки, выставив напоказ, помоги ей Господи, футболку с надписью «Главная телка Тенефлая».

Подошел Попс со страдальческим видом:

— Смилуйтесь, силы небесные…

Уэнди осмотрела зал и заметила у сцены Фила и остальных из «Клуба отцов» (это и есть «КО»?), которые буйными криками поддерживали своего лидера, потом увидела одиноко сидящую за дальним столиком миниатюрную блондинку — та не поднимала глаз от бокала.

Шерри Тернбол, жена Фила.

Уэнди протолкалась к ней сквозь толпу.

— Миссис Тернбол?

Женщина медленно подняла голову.

— Я — Уэнди Тайнс. Мы разговаривали по телефону.

— Журналистка.

— Да.

— Я не сразу поняла, что это вы делали передачу о Дэне Мерсере.

— Знали его лично?

— Видела однажды.

— При каких обстоятельствах?

— Он и Фил жили в одной комнате в Принстоне, а встретила я Дэна в прошлом году на акции по сбору денег для политической кампании Фарли.

— Фарли?

— Тоже их однокурсник. — Шерри сделала еще глоток.

Тенефлай со сцены попросил тишины.

— Вот какую историю хочу рассказать…

В зале зашикали.

Он сорвал с лица солнечные очки, будто разозлившись на них, попытался сделать страшные глаза, но вышла гримаса человека, измученного запором.

— Значит, сижу это я в «Старбаксе» с пацанами из «КО»…

«Отцы» радостно загикали.