|
Конан отчаянно пытался отразить удар меча, который мог развалить его череп надвое. Его рука, шарящая вокруг, нашла в обломках стола рукоять какого-то оружия, и он нанес им удар по врагу, вонзив острое лезвие по самую рукоятку. Его противник извернулся, как змея, и лезвие прошло через его кожаные доспехи, скользнув сквозь ребра. Темный воин рухнул на Конана, как будто его кости расплавились и превратились в труху. Конан быстро отпихнул от себя тело воина и вскочил на ноги, держа наготове свой собственный меч, опасаясь какого-то подвоха. Но покрытая кожаными доспехами фигура осталась неподвижной – глаза воина остекленели. Конан с изумлением посмотрел на оружие, которым он поразил врага, и, выругавшись, чуть было не уронил его на пол. Это был короткий меч, но рукоять его была такой большой, что годилась, скорее, для двуручного меча. Рукоятка и лезвие оружия были сделаны из какого-то странного серебристого металла, который мерцал странным потусторонним светом. Отвратительный запах заставил его ноздри дернуться и, он снова выругался. Это была вонь от разложения. Труп его врага под кожаными доспехами уже наполовину сгнил, и белые кости проглядывали сквозь гнилое, разложившееся мясо. Заколдованный воин был сражен явно заколдованным оружием. Часть его мозга говорила ему, чтобы он выбросил эту жуткую вещь, в то время как другая шептала, что это оружие может быть полезно против такого колдуна, как Найпал. Колдунов всегда было гораздо труднее убить, чем других людей. Сунув свой меч в ножны, он быстро оторвал кусок шелка от покрывала на постели и обмотал им серебристый кинжал, сунув его себе за пояс. Пока он это делал, Конан услышал множество топочущих ног, приближающихся к комнате. Опрокинутые разбитые столы, разбросанные ларцы и разбитые зеркала и хрусталь были молчаливыми свидетелями того, что схватка была не такой уж бесшумной. Бормоча проклятия, он поспешил к окну, как раз вовремя, потому что как только он очутился на карнизе, около двадцати вендийских солдат ввалились в комнату. И снова алебастровые украшения помогли ему ползти по стене здания, но позади себя он услышал тревожные крики. Он стал карабкаться вверх, схватившись за балюстраду, чтобы вскочить на балкон... и замер при виде еще одной дюжины солдат в шлемах и тюрбанах. Копье просвистело рядом с ним, и Конан отпрянул назад, так как обе его руки были заняты. Даже спружинив и согнув колени, он почувствовал силу и шок от приземления, которые сотрясли все его тело. Еще больше голосов выкрикнули крики тревоги, и тяжелый топот сапог послышался слева и справа от него. Копье просвистело у него над головой и вонзилось, дрожа, в землю, всего в одном метре от него. Он подпрыгнул в воздухе, отскочив от стены, и еще одно копье впилось в землю на то место, где он только что стоял. Согнувшись чуть ли не наполовину, он побежал к саду, который был разбит между отражавшимися в свете факелов бассейнами, слившись с одной из сотен теней.
– Стража! – раздались громкие голоса. – Стража! Обыщите сады! Найдите его! Конан наблюдал за ними от самого края деревьев, и его зубы оскалились в злом рычании. Солдаты бегали вокруг дворца, как муравьи из разворошенного муравейника. Похоже, что в эту ночь ему не удастся больше попасть во дворец. Боль пробежала по его телу, и мышцы свело спазмой, заставив его перегнуться пополам. Широко раскрыв рот и хватая судорожно воздух, он силой воли заставил себя распрямиться. Его рука сжала покрытую шелком рукоять странного оружия. – Я еще жив, – прошептал он, – и я не умру, пока не придет мой час. Производя не больше шума, чем ветер, гоняющий сухие листья, он растворился в темноте. * * * Найпал уставился, не веря своим глазам, на свою спальню, превращенную в обломки, делая все, что возможно, чтобы не обращать внимания на страшную вонь от разложения, которая висела удушливым смрадом в воздухе. |
