Конан кивнул и спрыгнул с седла. Как только он коснулся ногами пола, он вынужден был удержаться за кожаное стремя, чтобы не упасть; боль и головокружение не вернулись, но их место заняла слабость.

    – Я не видел еще таких людей, как они, – сказал он. – В Туране или Заморе от нищего до обитателя дворца – немалое расстояние, но здесь... Здесь, судя по всему, это как две непохожие друг на друга страны.

    – Вендия – страна резких контрастов, – сказал Канг-Хоу, приближаясь с тыльной части полуразрушенного здания.

    – Она похожа на дыню, гниющую изнутри, – сказал Конан.

    – Это слива, которая уже перезрела и которую давно пора сорвать.

    Слабость уже почти прошла.

    – Возможно, когда-нибудь я вернусь сюда с армией за своей спиной и сорву ее.

    – Многие уже так говорили, – ответил кхитаец, – но кшатрии все еще правят здесь. Простите мою поспешность, но Ордо сказал мне, что вы были во дворце Кандара в эту ночь. Вы не нашли там мою племянницу? Или леди Виндру?

    – Я не сумел их найти в этот раз, – сказал мрачно Конан. – Но я сделаю это прежде, чем мне придет конец.

    Лицо Канг-Хоу не изменило своего обычного выражения, и все, что он сказал, было:

    – Хасан говорит, что нужно вытащить голубей из огня. Он сказал, что их надо съесть, пока мясо не остыло.

    – У этого человека сердце, наверное, сделано из камня, – пробормотал Ордо, когда остальные контрабандисты последовали за кхитайцем к костру.

    – М-да, он довольно крепкий человек для купца, – согласился Конан.

    Он развернул шелк на странном оружии, которым он убил воина во дворце Кандара, и передал его другу.

    – Что ты думаешь об этом?

    Ордо широко разинул рот, когда шелковая материя упала на пол, обнажив серебристое лезвие, мерцающее в темноте помещения.

    – Колдовство! Как только я услышал об этом твоем колдуне, я должен был сразу же повернуть лошадь в противоположном направлении.

    Его единственный глаз прищурился, когда он внимательно вгляделся в оружие.

    – Это оружие не имеет никакого смысла, киммериец. Рукоять двуручного меча для короткого лезвия?..

    – Этот клинок поразил человека или какую-то вещь, которую не мог задержать мой меч, – сказал Конан.

    Одноглазый вздрогнул и поспешно обернул шелк вокруг меча.

    – Я ничего не хочу знать об этом. На, держи.

    Он пожевал губами, когда киммериец снова сунул его себе за пояс, и сказал:

    – Я так и не знаю, что случилось с Гурраном. Как ты провел целую ночь без его лекарства?

    – Я провел ее отлично и куда лучше, чем раньше, когда я пил эту гадость, – хмыкнул Конан. – Пошли. Я так голоден, что смогу съесть дюжину этих голубей. Пора съесть парочку птичек прежде, чем они исчезнут в желудках наших друзей.

    В задней части храма находились две большие комнаты без окон; в одной из них не было крыши. В этой комнате и был разведен костер, другая комната была использована как стойло. Энам и Шамил сидели на корточках перед огнем, жадно глотая куски поджаренного голубя. Кхитаец ел куда более аккуратно, в то время как Хасан сидел, нахмурившись, облокотившись на стену спиной и обхватив ноги коленями и как бы зло рыча на весь мир.