|
Крики солдат, ищущих непрошеного гостя, не дошли еще до его ушей. Только то, что было сейчас в этой комнате, имело значение и было реальностью, и такой, которая наполнила холодом его живот от страха и раскалывала его виски от головной боли. Он все еще с жутким восхищением смотрел на воина в кожаных доспехах. Череп ухмылялся ему из-под старинного шлема. Кости и труха – вот все, что осталось от его воина. Его воина, который не мог быть убит. Первый солдат армии, которая не могла погибнуть. Во имя всех богов, как это могло случиться? С усилием он оторвал свой взор от скелета в кожаных доспехах, но неизбежно его глаза упали на длинный золоченый ларец, который лежал на боку среди обломков слоновой кости, которая была столиком, открытый и пустой. Пустой! Обломки искусно вырезанной слоновой кости были единственным, что осталось от оправы колдовского зеркала, предупреждающего об опасности, а от самого зеркала остались одни осколки. Крякнув, он наклонился, чтобы подобрать с десяток осколков зеркала, лежащих на полу. Однако в каждом осколке, независимо от его размера, отражалось лицо человека, лицо, которое теперь уже не менялось. Он с удивлением изучал это мрачное лицо на осколках, его густую гриву черных волос, удерживаемых кожаным ремешком, его странные глаза цвета сапфира и суровое, злое рычание варвара, обнажившее его зубы. Колдун знал, кому принадлежит это лицо. Человеку, который называл себя Патилом. Но зеркало, даже его осколки, могли показывать только то, что угрожало его планам. Неужели «простой» варвар мог это сделать? Смог разбить стекло и украсть оружие демона? Убить того, кого было невозможно убить? Осколки зеркала выпали из пальцев Найпала, когда он прошептал слово, которому не верил, не хотел верить. « Пан-кор ».
– Что ты сказал? – спросил его Карим Сингх, входя в комнату. Вазам старался не смотреть на жуткий скелет в кожаных доспехах, лежащий на полу. – Ты выглядишь очень изможденным, Найпал. Слуги Кандара наведут здесь порядок, а его солдаты найдут и рассчитаются с этим чужаком. Тебе надо отдохнуть. Я не хочу, чтобы ты рухнул без сил, прежде чем ты сможешь служить мне, как своему царю. – Мы должны выступать немедленно, – сказал Найпал. Он потер виски кончиками пальцев. Напряжение этих последних дней уже стало показываться на его лице, и ему теперь пришлось сделать большое усилие над собой, чтобы изобразить подчинение. – Скажите Кандару, чтобы он собрал солдат. – Я тут кое о чем думал, Найпал. Какое будет иметь значение, если мы подождем несколько дней? Скоро начнутся дожди, и кусающие мухи, говорят, не так жалят после дождей. – Глупец! – зарычал колдун, и челюсть Карима Сингха отвисла. – Ты будешь служить мне, как царь? Если ты будешь ждать, ты не будешь царем, ты будешь пищей для собак! Взор Найпала снова упал на осколки стекла. – И скажи Кандару, что нам нужно больше солдат. Скажи ему, пусть оголит гарнизон форта, если нужно. Что касается твоих «страшных» мух, то обычное легкое заклинание сумеет справиться с ними. – Губернатор не очень надежен и нервничает, – сказал дрожащим голосом Карим Сингх. – Он повинуется, но я знаю, что он не поверил моим доводам о том, что надо арестовать детей-беспризорников. Зная напряженное настроение в городе, он может отказаться выполнить этот приказ, и даже если он повинуется ему, он, без сомнения, пошлет гонцов в Айодхью, к Бандаркару. – Не бойся Бандаркара. Если ты и должен бояться кого-нибудь... Голос Найпала был мягким, но глаза его горели таким огнем, что Карим Сингх отступил на шаг назад и, казалось, с трудом дышал. |
