— Но…

— Разговорчики! Раненым выйти из строя! Два бойца шагнули в сторону.

— Сомкнуться!

Бойцы сдвинулись, закрыв зияющие в строю пустоты.

— Дело обстоит следующим образом, — сказал командир. — Группе во главе с моим заместителем, капитаном Сибирцевым, предстоит обеспечивать отход основной колонны. То есть, если называть все своими именами, отвлекать силы противника на себя. Возможно, принимать бой… В случае такого боя, в случае неопределенного исхода такого боя и угрозы пленения… В общем, я отдал приказ о самоликвидации группы. Это понятно?

— Так точно.

— В группу войдут только добровольцы. Которые сделают шаг вперед. Но только прежде, чем делать этот шаг, подумайте, не станете ли вы в той группе обузой. Хватит ли у вас мужества умереть? По приказу? И хватит ли физических сил справиться с поставленной задачей. За остаток сегодняшних и неполные завтрашние сутки надо будет преодолеть более сотни километров. В полной боевой выкладке. Тот, кто способен умереть, но не способен выдержать таких нагрузок, лишь повредит делу. Оцените здраво свои силы. И свое мужество… Добровольцам… два шага вперед!

Реальная жизнь и реальная война сильно расходятся с популярными кинематографическими сюжетами. Реальные люди мало похожи на киношных героев.

Из строя вышли только три бойца. Только три…

— Капитан Кудряшов. Вернитесь в строй.

— Почему?

— Потому что приказы не обсуждаются! Остальным — кругом! И шагом марш!

Бойцы вернулись к носилкам, к сидящим на корточках вплотную друг к другу и связанным одной веревкой пленным американцам.

— Что будешь брать с собой из оружия? — спросил командир разведчиков своего зама.

— Все то же самое: автоматы, «ПМ», запасные обоймы. Хорошо бы пару противопехоток. И гранаты. Гранат желательно побольше.

— Наших осталось мало. Бери трофейные.

— Ладно, давай трофейные. И чего-нибудь пожевать.

— Со жратвой, сам знаешь, напряженка…

— Ладно, не жмись. Нам раза в три больше вашего мотать. И все больше бегом. А ты лишний кусок жмешь…

— Черт с тобой. Убедил. Бери все, что посчитаешь нужным. И еще у американцев по сусекам поскреби. У них тоже сухпай должен быть. Не будут же они на голодный желудок воевать.

— Поскребу. Не учи ученого…

— Ну тогда все. Мы тебя ждать не будем. У нас время.

— Не ждите.

— Счастливо, капитан!

— Ни пуха, майор!…

Американцы шли с перевязанными за спиной руками, с чужими плотно набитыми вещмешками и прочим полезным грузом, навьюченным на их спины. Шли как все — шаг в шаг, нанизанные, словно пойманная рыба на кукан, на одну длинную парашютную стропу, лишавшую их надежд на мгновенный коллективный или одиночный побег. За каждой парой американцев следовал российский разведчик, зорко наблюдая за тем, как они идут, как ступают, как уклоняются от встретившихся на пути веток.

Последним шел командир, придирчиво осматривая пройденный его отрядом путь. Он выпрямлял согнутые ветки, поднимал смятые травинки, укладывал на место сдвинутые подошвами обуви камешки.

— Пивоваров!

— Я!

— Снимай ботинки.

— Зачем?!

— Затем, что у тебя каблуки, как у черта копыта! И еще на правой подковке гвоздь вылез. И работает, что твой дырокол! Я замучился оставленные тобой отверстия зашпаклевывать.

— Так мне что, босиком идти?

— Нет, босиком тоже нельзя. Лучше в толстых носках.