— Может быть, дорогая. Однако у твоего отца в критической ситуации было более совершенное оружие, — мысленно глажу себя по голове. — Но ведь он воспитывал дочь, а я сына — разницу улавливаешь?

— Я сейчас просто умру со смеху, — гневно повысила интонации жена, — он воспитывает сына. Ребенок вырос, а ты этого даже не заметил. Тебя же никогда нет дома, бежишь отсюда, как черт от ладана…

— Я между прочим, работаю, ты это прекрасно знаешь…

— Да все я знаю, — отмахнулась Сабина, — даже то, что ты сейчас скажешь. Начнешь считать, сколько стоят мои бриллианты, меха, вопить, что ты вкалываешь только ради семьи. Врешь все. Для тебя миллионом больше, миллионом меньше — особой роли не играет. И для нас тоже, но ребенок! Он, можно сказать, без отца растет. А что дальше? Думаешь, Гарик будет счастлив, если только вспомнит, что папа, кроме денег, ему когда-то пистолет подарил? И вообще, в его годы…

— Вот об этом я и хотел сказать. Гарику скоро десять лет, и с этого возраста его воспитанием начинаю заниматься я. Сабина, я научу его всему, что умею сам — метать нож, ездить верхом, фехтовать…

— Людей убивать, — в тон мне продолжила Сабина.

— Защищаться, дорогая, это две большие разницы.

— Конечно, защищаться. Думаешь, я не знаю, как ты в прошлом году защищался? Слышала, как бандюги твои восхищались, какой у них хозяин выдающийся. На кухне тебе дифирамбы пели: другие за спинами бойцов прячутся, а их хозяин с Астрономом два десятка человек перебили. Врешь все. Мне сказал, что Астроном уехал. Куда он делся на самом деле?

Теперь я понял, у кого Гарик научился подслушивать. Но и бойцам моим замечательным пистон обязательно поставлю, сколько раз было говорено — уши и у стен бывают, особенно в нашем доме. Тут что ни жилец — у него не уши, а самые настоящие локаторы.

— Я не хотел тебя расстраивать, дорогая, — стараюсь говорить как можно тише, потому что Гарик, вполне вероятно, уже освободился из плена и занял исходную позицию под дверью. — Астроном погиб в перестрелке, но на его месте мог бы оказаться я. Поэтому и хочу, чтобы Гарик научился стрелять.

— Зачем тебе это? — заметно снизила тон Сабина. — Денег у нас столько, что правнукам хватит…

Действительно, зачем, ведь две жизни я себе не отмерю.

— Тут, Сабина, сколько не иди, края не будет, — откровенно признаюсь выпустившей пар супруге. — Кстати, аналогичный вопрос ты бы могла задать своему отцу.

Конечно, задай его Сабина моему драгоценному тестю, который даже камни в почках каратами мерил, я прекрасно понимаю, как бы тот стал разоряться — доченька дорогая, разве мне что-то нужно, все ради тебя, а мне от жизни, кроме лекарств, ничего не требуется.

Сабина промолчала, потому что давно усвоила: деньги — это только фишки в той азартной игре, которую вел ее отец. Она просто плохо понимает, отчего у мужа совершенно иные методы работы, и слава Богу.

— Верни ребенку пистолет, дорогая, хватит на сегодня. Мне нужно работать.

Если мне в чем-то и повезло в семейной жизни, то только в том, что супруга остывает, словно чайник на морозе. Сабина обняла меня, не выпуская пистолет из руки, и я сходу убедился, что оказался прав в своих предположениях. Словно завершая полную картину семейного счастья, в комнату ворвался Гарик.

— Надеюсь, ты никому не сказал о моем подарке?

Сабина тут же позабыла, как несколько минут назад лупила нашего наследника, отпрянула назад и резво взяла его под защиту:

— Ну что ты? Гарик никогда никому не говорит, о чем слышит в доме.