— Если не проглотит?

— Тогда сделает вид, что проглотила. В конце концов Южноморск — это уже другая страна. Пусть не лезет в дела независимого государства. Правда, если в Москве капуста подорожает, на наших карманах это тут же скажется… Но мадам Боровую здешний рынок не должен волновать. Потому что в Южноморске никаких следов не найти. Свежих, по крайней мере.

— Тогда так. Материалы на Ляхова и его богатое прошлое. Нашего прокурора застрелил именно он. Южноморские концы уже в воде. Я предъявляю много материала. Ссылка на источники?

— Честные люди из нашей милиции. Скажем, Управление по борьбе с организованной преступностью. Повезло мадам Боровой, такое дело раскроет, факты сами в руки идут. И какие! Кто бы на нас так работал, как мы на юстицию…

— Кстати, это ее немного насторожило. Мне пришлось намекнуть на участие в деле кое-каких структур. Иначе она бы сама обо всем догадалась. Спасибо Рябову, обеспечил в Москве довольно солидную поддержку. Боровая наверняка уверена — кто-то хочет очистить для себя место Еремина. Иначе откуда такой обвал компромата у явно нанятого, недалекого, но все равно независимого журналиста?

Я допил кофе и заметил:

— Чудесно. Давно не пил прекрасно приготовленного кофе. Давай еще раз прогоним ситуацию. Значит, у мадам есть пальчики Ляхова. Она без труда убедится, кто это такой, подняв личное дело Покровского. Запросить уголовное дело Лавренко тоже труда не составит.

— Она уже эти сведения проверила, — как бы невзначай отметил прекрасную работу старшего следователя Босягин.

— Пойдем дальше. После запроса в Южноморск, если уж ей этот город покоя не дает, мадам Боровая убеждается: Ляхов оставил свои отпечатки пальцев на карабине, из которого застрелили прокурора. Ты подкрепляешь эти сведения купированной пленочкой, записанной в доме Ляхова. И все становится на свои места.

— Доказательства по Еремину косвенные.

— Да, ты прав. Мало ли чего можно наговорить в частной беседе? Однако есть еще видеофильм, который раздобыл наш добрый ангел Рябов. Ты его не видел. И твоя московская подруга тоже. Однако, когда вы просмотрите эту любительски отснятую пленку, сразу все поймете. Любители… Профессионал бы такого себе не позволил. Но, видимо, в те годы они вообще ничего не опасались или особого значения этой съемке не придали. На кассете запечатлено, как празднуют именинки или еще черт знает что люди в довольно непринужденной обстановке. А среди них — ба, знакомые все лица, особенно в том месте, где наш прокурор, тогда еще следователь, Ляхов, тогда еще Покровский, и Еремин, тогда еще старший лейтенант запаса, шашлык жрут. Пусть, кстати, мадам Боровая полюбопытствует, как это партийный работник Еремин из старших лейтенантов запаса превратился в генерал-полковника МВД.

— Подумаешь, — хмыкнул Босягин. — И не такие метаморфозы случались. Даже если не принимать во внимание судьбу того же Лавренко. И наконец…

— Правильно, наконец у нас есть Рогожин. Главный свидетель, козырь-мизер. Наконец-то пропажа объявится, один из десятка тысяч, что каждый год куда-то исчезают. И поведает Рогожин Боровой всю правду, если защита будет обеспечена. В крайнем случае, есть видеоматериалы, на которых этот старый проходимец подробно рассказывает, как банда Еремина топила Стороженко. Ментовского стукача Петровского пусть мадам сама колет, а после этой исповеди полюбопытствует — какими темпами продолжает скупать произведения искусства приемщик бутылок? И в конце концов, пойдет янтарь в Германию, хрен его таможня переловит. А вот после того, как Краузе этот янтарь в лапки схватит, тут бывшего стукача полиция с большим удовольствием возьмет. Краузе, чтобы свою шкуру спасти, тут же выложит, по чьей просьбе он этим янтарем заинтересовался.